– Какую? – в один голос спросили родители.
– Странную, – невозмутимо ответил малыш. – Я ее не понимаю.
– Тихо! – шепнул отец. – Слышите?
И в самом деле, за стеной кто-то тихо пел. Слов было не разобрать, но голос был удивительно красивым, только невероятно грустным.
Дмитрий аккуратно слез с кровати и подошел к двери. Прислушался.
– Черт меня разбери, если я знаю этот язык, – прошептал он. – Где мой диктофон?
Стараясь не шуметь, он открыл свой ящик в столе, нащупал в темноте прибор и поднес его вплотную к дверному полотну. Засветился красный огонек, и нежный звук, упакованный в бесчувственные пакеты цифр, лег в глубину микросхем.
Минуты через две все стихло. Дмитрий осторожно повернул ручку и медленно открыл дверь. И в ту же секунду отпрыгнул назад с едва сдержанным воплем.
Прямо на него смотрела женщина. Со спутанными седыми волосами, странными клочками торчащими из серой головы. Впрочем, «смотрела» – это, пожалуй, не то слово. Глаз у нее и вправду не было. Вместо них на лице зияли два черных провала со рваными краями.
Конец ознакомительного фрагмента.