И Казиль ждал, едва переводя дыхание. Спустя несколько минут уже известная нам плита приподнялась, и появился Согор, неся на руках крепко спящего англичанина.
Лицо Казиля посветлело, и радость сверкнула в его черных, глубоких глазах.
Согор положил Джорджа Малькольма на подушки из паланкина, потом, указав на Стопа, спросил:
– Этот человек не просыпался?
Казиль покачал головой:
– Нет.
– Хорошо, – отвечал индус, – я на это и рассчитывал.
Затем, вытащив флакон, он поднес его к ноздрям спящих и, повернувшись к Казилю, сказал:
– Через минуту они оба проснутся.
– Что мне теперь делать? – спросил Казиль.
– То же самое, что бы ты делал вчера, не случись грозы. Ты должен проводить этого англичанина в Бенарес, – отвечал Согор.
– Что мне отвечать на расспросы?
– Ты ничего не видел, не слышал, знаешь только, что эти люди долго спали.
– Повинуюсь…
– Очень хорошо… Сыны Бовани всегда слушаются и никогда не возражают.
Сэр Джордж и Стоп зашевелились. Согор бросился к проходу, и сдвинутая им плита стала на место.
Прошло минут пять. Господин и лакей открыли глаза. Взгляд Джорджа устремился на стены круглой залы, он узнал мрачный купол, странные барельефы. Безграничное удивление было на его лице.
– Неужели я действительно все это видел только во сне? – прошептал он.
Стоп, потирая бока, в свою очередь, ворчал:
– Черт бы побрал эту Индию! Проклятый храм оказался сырее самого мерзкого погреба. Я, конечно, хорошо спал, но зато тело у меня разламывается, как будто я всю зиму охотился в Нортумберленде! Желудок же совершенно пуст, и страшно хочется есть.
Сэр Джордж встал с подушек и, подойдя к выходу, соединявшему круглую комнату с развалинами, посмотрел во двор, приняв бледный свет луны за рассвет.
– Мы спали долго, – сказал он, – уже наступает утро.
– Вы ошибаетесь, – ответил молодой индус. – Сегодня очень лунная ночь.
– Что ты говоришь?! – вскричал англичанин. – Значит, ночная гроза быстро прошла?
– Еще вчера, господин…
– Вчера? Я не понимаю тебя.
– Мы здесь находимся уже целые сутки. Ночь сменилась днем, а день ночью.
– Это невозможно! – воскликнул Джордж.
– Я говорю правду, господин! Вы оба спали, и ваш сон был настолько глубок, что я не осмелился разбудить вас.
– Я уверен в этом, ваша честь! – подтвердил Стоп. – Теперь мне понятны судороги в желудке. Не есть в течение двадцати четырех часов… Я умираю с голоду. Пусть ваша честь спросит у своей совести, то есть, я хочу сказать, у желудка. Он должен чувствовать то же самое, что и мой, так как ваша честь постилась столько же времени, сколько и я.