– Какая огромная, должно быть, собака. Пойдем посмотрим, – сказал Стась.
Пан Тарковский рассмеялся, а мистер Роулайсон стряхнул пепел с сигары и сказал, тоже смеясь:
– Ну, ничего не вышло, хоть и заперли.
Потом он обратился к детям:
– Вот что, мои милые. Эту собаку мистер Тарковский хотел преподнести Нель в виде сюрприза. Но сюрприз залаял и, делать нечего, приходится уже сегодня сказать вам о нем.
Услышав это, Нель в одну минуту вскарабкалась на колени пана Тарковского и обняла его за шею, а оттуда перебралась к отцу.
– Папочка, как я рада! Как я рада!
Поцелуям и объятиям не было пределов. В конце концов Нель, очутившись опять на собственных ногах, стала заглядывать в глаза пану Тарковскому.
– Мистер Тарковский…
– Что, Нель?
– Но если я уже знаю, что она там, так ведь мне можно ее сегодня посмотреть?
– Я так и знал, – воскликнул с притворным возмущением мистер Роулайсон, – что этой маленькой мухе не довольно будет узнать только приятную новость.
А пан Тарковский подозвал сына Хадиги и сказал ему:
– Хамис, приведи собаку.
Суданец исчез за палаткой-кухней и через минуту явился обратно, ведя за ошейник огромное животное. Нель даже вскрикнула от испуга.
– Ой! – закричала она, хватая за руку отца.
Но Стась пришел в восхищение:
– Да ведь это настоящий лев, а не собака.
– Ее и зовут Саба[5],– ответил пан Тарковский. – Эта порода – самая крупная в мире. Вот этому псу всего два года, а смотри, какой он большой. Не бойся, Нель: он ласков, как ягненок. Ну, смелее. Отпусти его, Хамис.
Хамис отпустил ошейник, за который придерживал огромного дога. Последний, почувствовав себя на свободе, стал вилять хвостом, ластиться к пану Тарковскому, с которым успел уже перед тем хорошо познакомиться, и лаять от радости.
Дети с изумлением смотрели при лунном свете на его огромную, круглую голову с отвислой губой, на толстые лапы, на огромную фигуру, действительно напоминавшую льва серо-желтой мастью всего тела. Ничего подобного они никогда до сих пор не видели.
– С такой собакой можно безопасно пройти через всю Африку! – воскликнул Стась.
– А ну-ка, спроси у него, сумел ли бы он донести в зубах носорога, – пошутил пан Тарковский.
Саба, конечно, не мог бы ответить на этот вопрос, но он так умильно вилял хвостом и ластился к людям, что Нель сразу перестала его бояться и стала гладить его по голове.