– Огнём, водой и медными трубами? – решила я поддержать беседу. И тут женщина меня удивила:
– Медные трубы у тебя уже были, – усмехнулась она, – да не справилась.
Ну что ж, по крайней мере, прошлое, какое-никакое она видит. Или виртуозно угадывает.
– Ты сгоришь, – вдруг безапелляционно заявила женщина.
– И если я Вам заплачу, Вы скажете, как этого избежать? – недоверчиво фыркнула я, разом теряя интерес.
– Нет. Не скажу. Синее пламя сожжёт тебя, что бы ты ни делала, – печально сказала гадалка, отпуская мою руку.
Ха! Да я мечтаю о том, чтобы ещё хоть раз подержать в руках синий огонь. Так что её предсказание я расценила куда более оптимистично, чем она сама.
– Спасибо! Вы меня очень обнадёжили! – искренне сказала я ей и, найдя, наконец, взглядом Ника, устремилась к краю площади, где он стоял.
Не знаю, заметил ли он, что я не просто отстала, а разговаривала с гадалкой, но ничего не сказал. Вернее, сказал, но совершенно другое.
– Денег нам хватит на две ночи, а на третью придётся тебе как-то заработать… Может, посуду устроишься мыть?
Я уставилась на него в немом изумлении, пытаясь понять, шутит он или нет. С одной стороны, вроде шутит, а с другой – глаза серьёзные.
– Нет, – с вызовом сказала я. И удивилась сама себе. Можно подумать, он мне на панель предложил пойти. Я вполне отдавала себе отчёт, что будь на месте Ника, например, тот же Рэми, я бы, наверняка, согласилась без проблем. В конце концов, у меня прислуги никогда не было, всю жизнь посуду сама мыла, пока посудомоечную машину не завела, и ничего. Так что дело явно в Нике. И, так как он ждал пояснений, я подкрепила свой отказ железным аргументом:
– Ты же мужчина!
– Мужчина, – не стал отпираться Ник. И миролюбиво поинтересовался. – А ты мне кто? Не мать, не сестра… вроде бы. Может, любовница? – заинтересованно покосился на меня.
– Твой шанс вернуться домой, – огрызнулась я. – Но можешь меня удочерить.
– Пфф, – сказал имперец, и больше мы к этому вопросу не возвращались.
А вечером Ник развлекал публику не хуже менестреля – в ход пошли и сказки, и пересказы фильмов, и даже стихотворные баллады. Я слушала и диву давалась, как ловко он перекладывает стихи на другой язык. Рассказывал он действительно хорошо, но что-то мешало мне расслабиться и получать удовольствие. И даже сладкий компот неуловимо, но ощутимо горчил. Опасности я не чувствовала… Может, восхищённые взгляды подавальщиц, устремлённые на рассказчика? Или такие же взгляды постоялиц? Нет, не то, всё не то…