– Да, детка, да! – он все ускорялся.
Толчок! Толчок! Толчок!! Нет, это просто невероятно! Сама не поняла, как это случилось, но мои ногти оставили борозды на его спине, хотя Сэм на это, казалось, возбудился еще больше. Ощущая его алчущую силу внутри себя, я полыхала, как самый яркий факел. Еще! Еще!! Еще!!! Через мгновение мы вместе застонали. Это было похоже на прекрасный взрыв! Эмоций, счастья и сокровенных желаний… Сэм еще раз дернулся в сладкой конвульсии и снова опустился на меня. Я могла бы так лежать дни напролет. Этот потрясающий Бог Красоты только что дважды получил удовольствие со мной! Дважды! Со мной! Одновременно со мной!!
Из прихожей, где мы бросили свою верхнюю одежду и сумки, раздался звук телефона. Не моего. Но, через секунду и мой аппарат подал признаки жизни. Тишину разрывали сразу две мелодии, но мы оба не хотели подниматься.
– Я должен, – сказал, наконец, Сэм, явно нехотя отрываясь от меня.
ТРЕТИЙ
Он ответил на свой звонок и принес мне мою сумку. Честно говоря, не хотелось ни с кем сейчас говорить. Я не могла отвести глаз от его обнаженного тела. Он не стеснялся и пока разговаривал, стоял напротив меня даже не пытаясь прикрыться.
Но мобильный не собирался затихать и мне пришлось ответить:
– Алле, – слегка дрожащим голосом ответила я.
– Ты, где, твою мать?
– Юлька, почему ты ругаешься?
– Да потому, что через полчаса у тебя фотосессия с Сэмом, а ни до него, ни до тебя дозвониться невозможно. Вы же вроде как пошли кофе вместе пить?! Так где ты теперь? Где он, ты знаешь?
– Нет…
Я соврала как-то на автомате. На самом деле меня отвлекли. Мой голый любовник, закончил свой разговор, и сейчас стоял напротив откровенно меня разглядывая.
Сэму очень нравилось наблюдать за Усладой. Его бывшая возлюбленная не стеснялась ходить по дому голой, у нее вообще на эту тему не было никаких комплексов. Единственное, чего она могла засмущаться – это отсутствия макияжа. Только без него она могла почувствовать себя некомфортно. И часто, это даже начинало раздражать. Слишком откровенная во всем, начиная от дома и заканчивая своими социальными сетями. Услада же была другой. От глаз молодого мужчины не скрылся тот факт, как она боролась с собой, чтобы не прятаться, а оставаться обнаженной, не стесняться своего тела. Ее женственность и скромность покоряла, а те смелые порывы, что он только что в ней разбудил, восхищали и заводили его с новой силой. Услада была похожа на цветок, прекрасный и застенчивый, не осознающий своего естественного великолепия и притягательности для всех, кто его видит.