Петька торопливо тряс Чапая.
– Василий Иванович, Василий Иванович, проснитесь.
Чапай резко сел и схватил Исаева за руку.
– Ты что?
– Скорее, командир, проснитесь. На хутор напали.
Чапай сбросил ноги с топчана.
– Проворонили? Кто напал?
– Не знаю, какие-то бандиты.
– Давай быстрее! – Чапаев с пистолетом в руке побежал к двери.
На улице раздались выстрелы.
– Где Вихор, где Анка? – тревожно спросил Чапай.
– Они же это, в другой мазанке.
– А, дьявол!
Чапаев ногой распахнул дверь на улицу и отпрянул в сторону. Никого. Лунный свет заливал пустынный двор. Совсем близко хлопнуло насколько пистолетных выстрелов, заржал конь. Чапаев чуть помедлил, вслушиваясь, всматриваясь, и спрыгнул с крыльца во двор. Побежал к плетню. Петька за ним. По улице пронесся всадник, нахлестывая лошадь.
Чапаев перемахнул через плетень и устремился к соседней мазанке, где спала Анка. Внутри горел свет, и раздавались какие-то голоса.
– Эна вон, – проговорил Петька, сжимая винтовку. – Опоздали?
– В самый раз, – усмехнулся Чапай.
В курятнике недовольно квохтали куры.
Василий Иванович резко рванул дверь на себя и влетел в дом. К нему тут же обернулось несколько человек, но первым делом Чапай заметил Анку. Ее большие карие глаза. Он никогда не видел, что у нее такие огромные глаза.
Девушка сидела на стуле, связанная веревкой. Из уголка губ стекал кровавый ручеек. Вихор на боку лежал на полу. Он не двигался.
– За революцию! – прокричал Петька, ворвался в горницу и остановился как вкопанный.
– Смотрите-ка, кто к нам пожаловал, – весело произнесла поджарая молодая брюнетка в залихватски надетой набекрень белой кубанке.
Чапаев сразу узнал в ней атаманшу Марусю.
– Нехай самого Чапая бачим, – рассмеялась она.
– Отпусти моих людей, – твердо сказал Чапай, – и я дам тебе уйти с миром. Мы тебе зла не чинили, и ты к нам не лезь.
– Вы мне зла не чинили, – раскатисто расхохоталась Маруся. – А где вы, шкурники-большевики, были, когда мы защищали от немчуры Александровск и Бердянск? Где вы отсиживались? Дворянских барышень насиловали да усадьбы грабили?
– Почему совитска власть подмоги ниякой не дае? Сидять соби у Москви, грають, а нам хлебать, що воны заварылы, – подхватил один из налетчиков, усатый малый в распахнутой на голой груди телогрейке.