– Я отлучусь в дамскую комнату, – на ухо прошептала Лесана атланту и засеменила прочь.
Лесана нашла глазами среди праздношатающихся зрителей работницу выставки и смело подошла к ней.
– Будьте добры, мой шеф желает приобрести одну из ваших картин. И он хочет встретиться с вами для оформления этой покупки. Также он надеется на то, что вы, как специалист, посоветуете ему и другие картины. Это Максимилиан Конте, главный колдун князей Шахонских. Он стоит рядом с Аскольдом, брюнет с длинными волосами.
После упоминания Аскольда лицо девушки расплылось в подобострастной улыбке.
– О какой картине идёт речь? – услужливо спросила у неё работница зала.
– Вон тот авангардный пейзаж, можно сказать, жемчужина всей выставки.
– О, да. Превосходный выбор! – восхищённо воскликнула девушка. И стала перечислять достоинства этой картины, включив в них и её цену. Тут пришёл черёд радоваться Лесане: она неслыханно воодушевилась, узнав, сколько стоит этот «шедевр».
Леся не сомневалась: колдун, чтобы не оскандалиться, вынужден будет заплатить за картину. В результате чего его счёт уменьшится на сумму, состоящую из цифры и стоящих рядом с ней многочисленных нулей. Поэтому Лесана улыбалась сама себе, предвкушая эту сцену.
Ранее от неё не ускользнуло, как Конте брезгливо сморщился при виде этого авангардного пейзажа. Его реакция и натолкнула её на эту авантюру. Продолжая представлять себе физиономию «счастливого» колдуна, Лесана поспешила обратно к своим спутникам.
– Аскольд, а Конте не поделился с тобой своей радостью? – невинно хлопая ресницами, поинтересовалась она у атланта.
– Это какой же? – Он изумлённо посмотрел сначала на неё, а потом на Конте. Причём колдун удивился не меньше его.
– Он так восхищался во-о-он тем пейзажем, что, в конце концов, решил его купить. – Для ясности Лесана изящно взмахнула рукой в сторону картины.
Аскольд непонимающе уставился на Конте. Видимо, он ни как не мог поверить в происходящее. Но все его сомнения враз исчезли, как только к ним подошла та самая работница выставки…
Не желая мешать Конте, атлант потянул её вглубь зала.
– Аскольд, я сыта по горло всем этим художеством. Может, пойдём отсюда? Ведь я, признаюсь, даже Кандинского не понимаю.
Аскольд усмехнулся и заметил:
– Не ты одна. Честно говоря, меня поразил выбор Макса. Как мне казалось, он не любил подобного рода живопись.