В итоге понял, что зайти следует с другой стороны, но не опускаться до банального «Будьте моим другом, крестный отец». (Хотя, это также могло бы сработать.)
– Я пришел, дабы приобщиться к Вашей мудрости, – вкрадчиво сказал Леонард, многоопытно обработав заглавное «В», благодаря чему оное обрело искомую округло-подобострастную форму. – Если, граф, вы решите, что я достоин сего бесценного дара. Возможно, вы сами определите, достаточна ли моя компетенция.
Узник вновь фыркнул, но уже не так унизительно. Что-то в его глазах изменилось (Краулер, само собой, не забыл о Правиле 4-м, и, тем не менее, был склонен полагать, что дело обстояло именно так). Какое-то время Влад молчал.
– О, ты рискуешь, полномочный Краулер. – Прохладно улыбнувшись, Цепеш предпринял новую попытку воткнуть взгляд прямо в глаз родича. – Очень рискуешь.
– Кто не рискует, тот не пьет «Jack Daniels», – проворчал альбинос.
Он неосмотрительно забыл, что Узник обладал на редкость хорошим слухом.
Даже для вампира. И, как видно, даже через бронированный стеклопакет.
– Понятия не имею, кто такой Джек Дэниелс, и отчего его кровь столь изысканна, – чопорно ответствовал Влад, – и, тем более, как этот смертный протянул так долго, чтобы войти в легенду. Но в твоем случае риск весьма и весьма ощутим. – Тут граф молниеносно спросил: – Что тебе сказал Кридус?..
– Кридус?.. – растерялся Леонард. – Ну, многое… Что, собственно, он должен был сказать?
– Обо мне. Что он сказал?..
– Ну-у… – Если ранее Краулер пребывал просто в растерянности, то в этот миг он пережил стресс человека, играющего в «Фиг отдадим миллион этому тупице», и застрявшего на финальном вопросе. – Гм-м… В смысле, я говорю, он отзывался о вас, граф, весьма хорошо, даже тепло – как о старом приятеле. Мол, вы по праву заняли место в истории, что вы действительно великий представитель нашего рода, чрезвычайно умны, если не гениальны, – дальновидно добавил альбинос, – пребываете в отменной физической форме, и, впридачу ко всему, обладаете хорошим чувством юмора. Ваше же заключение, большей частью, вызвано досадным стечением обстоятельств, но потомки непременно оценят всю красоту и поэтичность ваших деяний, непременно…
Взгляд Цепеша просверлил в груди Лео очередную дыру.
– Красоту и поэтичность, говоришь?.. Либо он совсем не тот Вурдалак, каким старается казаться, либо, БОЛЬШЕЙ ЧАСТЬЮ, ты мне врешь. И это, признаться, у тебя исключительно отменно выходит, о мой сладкоречивый родственник.