Вскоре король Уильям забыл о болезнях и вернулся к нормальной жизни. И снова всю королевскую свиту – их величеств, престарелых принцесс и какую-нибудь несчастную жену посла или министра – можно было часами наблюдать за великолепным столом красного дерева, тогда как королева вышивала кисет, а король спал, время от времени просыпаясь, дабы воскликнуть: «Именно так, мадам, именно так!» Однако выздоровление было недолгим. Внезапно старик сдал. Хоть и не было каких-либо особых симптомов, кроме сильной слабости, улучшения не наблюдалось, и стало очевидно, что смерть уже не за горами.
Все взгляды и все помыслы обратились к принцессе Виктории; но она, заточенная в Кенсингтоне, по-прежнему оставалась маленькой незаметной фигуркой, скрывавшейся в тени своей властной матери. Впрочем, предшествующий год сыграл огромную роль в ее развитии. Впервые ее все еще детский разум начал робко обращаться к недетским проблемам. И подтолкнул ее к этому король Леопольд. Возвратившись в Брюссель, он возобновил с ней переписку, но в более серьезной манере. Он рассказывал о тонкостях иностранной политики, обсуждал обязанности монарха, разоблачал порочную тупость прессы. На последнюю тему он писал с особой резкостью: «Если собрать воедино всех редакторов всех газет со всех стран, где существует свобода печати, то я не доверил бы этой толпе даже любимую собаку, а уж тем более свою честь и репутацию». Его взгляды на монаршие обязанности были совершенно замечательны: «Я считаю, что высочайшее лицо государства должно непременно действовать с величайшей беспристрастностью и справедливостью на всеобщее благо». В это время вкусы принцессы все еще продолжали формироваться. Хотя она по-прежнему обожала верховую езду и танцы, в ней проснулась подлинная любовь к музыке и она с энтузиазмом упивалась руладами и ариями итальянской оперы. Она даже увлеклась поэзией – по крайней мере, стихами сэра Вальтера Скотта.
Когда король Леопольд понял, что дни короля Уильяма сочтены, он послал племяннице несколько длинных писем с превосходными советами. «В каждом письме, которое я вам пошлю, – говорил он, – я намерен повторить, что главное правило – оставаться твердой, решительной и честной, какой вы и были до сих пор».
Приближающийся кризис не должен ее тревожить, нужно лишь верить в свой «здравый разум и