Несколько солдат короткими очередями обстреливали место, откуда пришел выстрел, а двое утаскивали Лепидопта. Рана для такого дня была легкой, но через час его увезли в больницу Хадасса, и Шестидневная война для него закончилась.
Через четыре дня она закончилась и для Израиля – Израиль отбросил неприятеля к северу, востоку и югу, захватив Голанские высоты, Западный берег Иордана и Синайскую пустыню.
И еще одиннадцать раз – теперь уже двенадцать, спасибо тебе, Берт! – за прошедшие двадцать лет Лепидопт испытывал такую же уверенность относительно какого-то своего действия. «Больше ты этого никогда не сделаешь». В 1970-м, через три года после того как он в первый и последний раз коснулся Западной стены, он побывал на представлении «Шехерезады» Римского-Корсакова в концертном зале имени Манна, и с последними нотами allegro molto вдруг проникся уверенностью, что никогда больше ее не услышит.
Еще через два года он в последний раз побывал в Париже, а вскоре после этого узнал, что никогда больше не искупается в океане. Лишившись части кисти за попытку проверить истинность предчувствия относительно Западной стены, в дальнейшем Лепидопт уже не рвался их проверять.
Только за последний год он в последний раз сменил шину, съел сэндвич с тунцом, приласкал кота и посмотрел кино в кинотеатре – а теперь узнал, что никогда больше не услышит имя Джона Уэйна. Скоро ли, равнодушно размышлял Лепидопт, я в последний раз заведу машину, закрою дверь, почищу зубы, кашляну?
На рассвете Лепидопт побывал в синагоге «Анше Эмес» в Пико-Робертсоне, чтобы как обычно повторить «Шахрит Тефила» и «Шма Исраэль», но на дневное богослужение явно не попадал, равно как и на вечернее. Он вполне мог, уединившись, повторить дневную молитву «Минха» здесь. Лепидопт поднялся и направился в другую спальню, где хранил бархатный мешочек с покрывалом таллит и маленькие кожаные ящички с тефиллинами. Он каждый день выбривал себе макушку под кипу, и та кипа, которую он надевал для молитвы, тоже хранилась в спальне. В ванной он свою ермолку-парик никогда не держал.
Рабби Хия бар Аши писал, что человек, чей ум в смятении, не должен молиться. Лепидопт надеялся, что Бог простит ему и этот грех.
3
В кабине грузовика пахло книгами и табаком.
– Как только решимся, – весело щебетала Дафна, – сможем снова заехать в дом Грамотейки и посмотреть под кирпичами. А-зу-са, – насмешливо ввернула она, увидев за ветровым стеклом указатель на выезде из Азусы. Следующими были Клермонт и Монтклер.