Разве таким Бог видит меня? Разве такими Бог видит вас? Думаете, Бог согласен с вашим мнением о себе и с тем, что другие люди наплели о том, кто вы есть?
В доме моего отца мы, дети, жили в страхе. Рядом с ним каждый чувствовал себя, как на минном поле; расположение мин менялось по ночам, пока ты спал. Нет, не все было так ужасно: я помню проблески доброты и его попытки быть любящим отцом, но меня они, скорее, приводили в недоумение. Как будто он нарочно хотел, чтобы я забыл об осторожности, чтобы застать меня врасплох.
Я не осуждаю отца: он просто не умел вести себя иначе. Его воспитательные методы были предопределены поведением его собственного отца задолго до моего рождения. Но когда он срывался и от равнодушия переходил к испепеляющей ярости, меня словно разрывало на части и развеивало по ветру.
Мой отец был миссионером. Этот благочестивый человек не допускал возможности, что может быть не прав, и верил в строгую дисциплину.
А я верил, что заслужил его гнев, потому что во мне нет ничего хорошего. Разве мог ребенок думать иначе? Меня наказывают за дело, думал я, не имея понятия, в чем согрешил, какой закон нарушил, в чем мой недосмотр. Я пытался защищаться и с этой целью иногда врал, но когда это не срабатывало, довольствовался тремя словами. Я выкрикивал их снова и снова, чувствуя, как меня захлестывают волны гнева:
– Я стану хорошим! Я стану хорошим! Я стану хорошим!
Мне понадобилось много лет, чтобы понять: каждый раз, когда я кричал «Я стану хорошим!», я тем самым убеждал себя в том, что я плохой. Эта уверенность проникла в самый центр моего существа и укоренилась там. Слова, жестокие в своей простоте:
Я плохой.
Недавно я выступал перед группой замечательных молодых людей, старшеклассников, которые пригласили меня в свою школу прочесть лекцию в рамках «недели духовного развития». В начале собрания они спели песню, которую я слышал раньше. Слова ее во многом правдивы, но начинается она с откровенной лжи:
[Бог] Ты хорош, даже если в тебе нет ничего хорошего.
Истина в том, что каждый человек изначально обладает ценностью: ведь мы созданы по образу и подобию Бога. Те из нас, кто сломлен и травмирован, те, кто в отчаянии, готовы верить, что в них нет ничего хорошего и им нечего надеяться на реальные изменения. Нам кажется, что лучшее, на что мы можем рассчитывать, – некая временная разновидность самодисциплины, способ замаскировать стыд, притворяясь и нося маску.