— Я лучше воды из-под крана попью, — ответил Зорьян. — О! Я рис
нашел. Можно кашу сварить.
— Просто кашу?
— Можно сложно. Можно с колбасой, можно с мармеладом. А можно не
варить. Гвидон говорил, что в блинной после шести вечера
комплексные обеды со скидкой распродают. Я сейчас схожу, гляну, они
все сожрали или что-то осталось.
— Купи на всех, — Мохито показал на свое окно. — Туда тоже.
— Понятное дело. Как ты думаешь, мелкий мороженое будет?
— Не знаю. Купи. Деньги я сейчас дам.
— Какие деньги? Завтра что-нибудь купишь.
Вартуша разрывалась между желанием поблагодарить и опасением
вызвать у гролара приступ ярости. Альфа проявил доброту и щедрость
сильного — обеспечил приблудной медведице кров и еду, но явно не
собирался разговаривать. Нахлынуло отчаяние: «А как ты думала? Что
тебя везде будут принимать с распростертыми объятьями, жалеть за
твои ошибки? Дома вообще могут на порог не пустить. Скажут — где
нагуляла ребенка, там и живи. А если признаешься, что чужой,
покрутят пальцем у виска и точно вышвырнут».
Она заставила себя улыбнуться Зорьяну, когда тот принес ей
кукурузную кашу, тефтели и мороженое. Проговорила очередное
«спасибо», покормила Тишу и села на пол возле дивана. В комнате
было темно, но включать свет, показываясь соседям, не хотелось.
Тиша превратился и опять полез под диван — вероятно, там таились
еще какие-то богатства. Вартуша обнимала колени, готовилась отнять
очередную отвертку или плоскогубцы, и не сразу поняла, что к шороху
под диваном примешивается другой звук. Кто-то скребся во входную
дверь.
— Не заперто.
Слова ничего не изменили. Пришлось вставать и выходить в
прихожую. Вартуша распахнула дверь и встретилась взглядом с
черно-бурой висицей. Смоляная шерсть была перепачкана глиной, в
хвосте застряли репьи — видно было, что ей пришлось преодолеть
серьезные препятствия. Висица повела ушами, осмотрелась и беззвучно
просочилась в комнату. Вартуша пошла следом за ней, сгорая от
любопытства.