Чужой взгляд Зорьян почувствовал, когда они с Сержуком начали
заталкивать металлолом в кузов грузовичка. В первый момент на него
посмотрели равнодушно, через пару секунд — со щекотным
любопытством, а потом внимание отозвалось мурашками на коже, как
будто наблюдатель всполошился, счел его опасным. Зорьян удивился
гамме чувств — не тому, что кто-то может их испытывать, а
собственному восприятию. Обычно он распознавал только опасность,
даже заинтересованность не всегда ощущал.
Мурашки не подвели: охранники появились, когда они уже затолкали
добычу в кузов. Двое — в костюмах и при галстуках — оттеснили
Зорьяна в сторону, приказали: «Пройдемте с нами».
Мелькнула мысль наигранно возмутиться, напомнить, что подобные
распоряжения вправе отдавать только полиция. Но тогда бы Сержук мог
остаться без вожделенного металлолома. Да и любопытство сыграло
свою роль — сегодняшний день был редкой жемчужиной разнообразия в
череде пустых раковин, и Зорьян хотел насладиться всеми
ниспосланными Камулом моментами. Он даже руки за спину завел, как
будто испугался шокера. Ободряюще кивнул побледневшему Сержуку,
пошел к входу, запоминая дорогу. Поначалу ничего интересного не
происходило. Его заперли в комнате без мебели с деревянной дверью и
металлопластиковым окном. И то, и то не служило серьезной
преградой, но Зорьян, решивший досмотреть эту постановку до конца,
уселся на пол и начал гипнотизировать зрачок камеры наблюдения.
Гости — вернее, хозяева — явились примерно через полчаса. Четверо
охранников — два оборотня на ногах и два человека — сопровождали
лисицу-чернобурку на лапах.
«Нет, не лисица. Висица, — принюхавшись и присмотревшись,
определил Зорьян. — Первая жена Вольдемара Домбровского черно-бурая
лисица. Вероятно, мне выпало счастье лицезреть наследницу империи.
Симпатичная. Уши с рыжей оторочкой. Необычно».
Смоляная висица махнула роскошным хвостом с белой каплей на
кончике, ответно принюхалась, зарычала. Обошла Зорьяна по кругу —
охранники держали шокеры наизготовку. Запястья коснулся влажный
черный нос. Это было щекотно. Зорьян не выдержал и улыбнулся.
Похоже, висицу это обидело. Она зарычала громче, с клокочущей
волчьей яростью в горле, развернулась, задев хвостом ногу, и вышла
вон из комнаты. Стоило двери закрыться, как Зорьян обрел
подвижность и приник к ней ухом — пусть наблюдают, зато можно
разобрать голоса в коридоре.