Кровь сочилась из её шеи, гематомы покрывали руки и грудь, и это сладко-щемящее чувство сливалось с его улыбкой, с его дикой ненасытностью, он брал свою жену всегда так, словно это было в последний раз. Ласки длились часами, из их ртов доносились бессвязные стоны, напоминающие стоны животных.
Андрей резким движением перевернул Свету на живот, провёл сильной рукой по мокрым волосам и сладострастно улыбнулся. Ему нравилось во время занятий любовью высовывать кончик своего язычка, которым он цокал, и от этого выражение его лица напоминало морду блудливого кота, который познал толк в Камасутре. Света застонала, когда он стал покрывать рваными поцелуями её спину. Женщина старалась выгнуть спину, но он неумолимо прижимал её своим телом к постели. Нет, он не просто прижимал, он вдавливал её, словно старался войти всё глубже. Его естество искало то место, где была сосредоточена наисильнейшая боль.
Светлана истошно закричала, а руки мужа продолжали ласкать её, смиряя и подчиняя себе. Поцелуи становились всё более глубокими. Он испускал лёгкие стоны, пот градом катился по его красивому лицу, улыбка становилась всё более раскованной. В такие минуты близость становилась для них обоих наивысшей точкой наслаждения, грубость казалась манящей, а страсть сметала нежные прикосновения, как ураган…
* * *
Казалось, всё было замечательно, у них всё было хорошо, они любили друг друга, хотя без разногласий никак не могли. Что поделать, оба они сложные люди, со всякими, как принято сейчас говорить, заморочками. Проблема у них всегда была одна – никто не хотел быть вторым, но так уж получалось, что Света была, как она считала, более удачливым журналистом, а Андрею не всегда везло.
Делая глоток за глотком, она вспомнила их первую встречу, три года назад. Один известный политик N. сильно проштрафился пару раз. Казалось, ничего удивительного нет в том, что политики живут на широкую ногу, ездят на хороших машинах и усердно изображают из себя «слуг народа», однако чем более усердно изображал из себя этот политик вышеупомянутого слугу, тем больше денег утекало из городской казны. В конце концов всё кончилось сначала сексуальным скандалом (политик был неравнодушен к радостям банного секса с несовершеннолетними нимфетками), а потом и финансовым. Политик оказался политическим банкротом, и это поняли все, кроме него. Тут же герой начал позиционировать себя как борец за попранную справедливость, выдающийся общественный деятель, и даже супруга, перестав кусать коготки после мужниной измены, принялась усиленно ему помогать.