После первого нашего «Ах!» следует второе. Мы замечаем, что цветы составлены не беспорядочно, а заботливо и продуманно. С той привольностью, за которой угадывается разумный и тонкий расчет. Края потолка выписаны самыми темными и тяжелыми кистями поздней иранской сирени с одиннадцатью (непременно, одиннадцатью!) лепестками. Она сменяется роскошью сирени обыкновенной, пленяющей богатством красок. Это наша, милая сердцу сирень, у которой так интересно отыскивать цветок с пятью лепестками, чтобы потом непременно съесть его, загадав желание! Ближе к центру ее сменяет голубая венгерская сирень с удлиненными кистями. Потом сизо-розовая, словно раструб морской раковины! И наконец, у самой люстры, бал цветов венчают гроздья белой сирени с зеленоватыми кулачками бутонов! Гремите, фанфары! Рассыпайтесь трелью, флейты! Славьте весну! Приветствуйте сирень на потолке!
– Карл Иванович! Вы, вы …гений! – бормочет мама, готовая расплакаться.
– Спасибо, Карл Иванович, дай Бог здоровья. Золотые руки, золотые! – восторженно повторяет мой отнюдь не сентиментальный папа.
Хмельной от похвал Карлуша тычет себя пальцем в грудь и повторяет:
– Сказал – сделаю, и сделал! Эстенвольде слово держит! А вы… Когда придешь, завтра, послезавтра… Не будьте крохоборами, друзья мои! Ну, как, каранкушик, нравится? – склоняется он ко мне.
Я не могу сказать ни слова. Я не могу обнять его. Руки мои обхватывают только часть его заляпанного халата, и я утыкаюсь лицом где-то в область Карлушиных колен.
– Ангел мой! – поднимает он меня на руки, и невесомая слеза дрожит в его глазах. – На здоровье, на счастье! Будешь помнить Карлушу?! Не забудешь?
…Помню, Карл Иванович. Все помню. Спасибо Вам…
Номинация: Триумф короткого сюжета
Дьявол начинается с пены на губах ангела.
Все рассыплется в прах: и люди, и системы,
но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело.
Поэтому зло неистребимо.
Г. Померанц
Когда мне подарили семена буддлеи – выносливого, рослого цветка, похожего на сухую сирень, я и вспомнила эту историю.
Конец ознакомительного фрагмента.