За окном малолитражного автобуса кружила метель. Мелькали рекламные столбы и указатели. Автобус словно крался сквозь вьюгу, стараясь не слететь с дороги. Но, видимо, в какой-то момент удача покинула нас, и автобус со всего маха врезался в сугроб. Я больно ударилась о переднюю спинку лбом и прикусила язык, отчего во рту сразу появилась кровь. Рядом заплакал ребёнок, и в автобусе поднялся гвалт.
– Граждане, не паникуем, – крикнул в салон водитель, – впереди дороги нет, сейчас пройдем в придорожное кафе и подождем, пока приедут МЧС.
Выходить из автобуса не хотелось, но я потянулась вслед за другими пассажирами, ругаясь на себя всеми словами. Вот какого, спрашивается, поперлась в эту глушь. Деда могла бы и потом проведать. Лишь слова тетки, что ему недолго осталось, подтолкнули меня выехать в такую непогоду в деревенскую глушь. Никогда не понимала стариков, ведь не бедные, могли бы в городе жить, поближе к больницам, которые пожилым нужны почти каждый месяц. Что бабуля ни в какую не хотела уезжать из своего дома, что дед сейчас упирался и не желал перебраться ко мне. Тетка бы рада сбагрить родителя на мои плечи, да сам родитель уперся и ни в какую.
– Тут моя Грушенька похоронена, тут и я буду лежать, – категорично сказал дед в последний мой приезд. – Ты, Ирис, потом все поймешь, – дед странно посмотрел на меня строгим взглядом, – Ты живешь там, где твое сердце.
Не помню, чтобы на этом промежутке пути было какое-то кафе. Хотя их сейчас быстро строят, может, за год и воздвигли. Люди вереницей шли в гостеприимно сверкающий огнями домик.
Большая веранда, занесенная снегом, двери стеклянные, в которых видны пустые столики, и высокая барная стойка. Кругом еловые ветки с разноцветными украшениями.
Люди топали ногами, стряхивая снег, и очищали друг друга вениками, что стояли тут же около дверей.
Внутри было тепло. Снег, который припорошил одежду, тут же растаял и превратился в прозрачные капельки, которые при каждом шаге стряхивались на пол. Я огляделась. Тут было пусто, что странно, при такой метели людей должно быть побольше. За стойкой стоял мужчина. Бородатый, с пышными усами, в которых спрятались рыжие искорки с хитрыми, как у проходимцев, глазами. Мне он сразу не понравился. Но делать нечего, скорее всего это хозяин заведения или обслуживающий персонал. К нему уже подходили попутчики. Он всем вежливо отвечал и с быстротой молнии наливал напитки.