– У меня нет денег, я простой студент! – Просто и тихо ответил Генри, ощущая неприятный холод в животе.
Грубый голос прохрипел:
– Тогда снимай куртку и отдай дипломат!
Самый темный из бандитов усмехнулся и внезапно ударил юношу кулаком под дых. Смит согнулся, дыхание перехватило от острой боли. От следующего хука по затылку он упал.
– Зачем ты так? – Спросил, насупившись, стоящий справа почти черный араб.
– Чтобы дрожал и уважал! – Дикий рев в ответ.
Он замахнулся и всадил из-за всех сил ногой. Тут Генри воспроизвел магический прием: стальная наковальня. Кусок закаленного железа, весом в центнер, на доли секунды материализовался, на пути рваного башмака бандита. Этого оказалось достаточно, чтобы врезавшись, сломать себе сустав. Азиат упал, завопив:
– Убейте его!
Громилы бросились на юношу, стремясь прикончить дерзкую жертву. Выхватив волшебную палочку, Смит произнес:
– Ферпендола!
Бандита подхватил короткий вихрь и бросил на стенку. Другой подонок задрожал и попытался метнуть в распростертое тело нож, Генри рефлекторно среагировал:
– Свидоба!
У азиата сразу выросла козлиная борода и рожки, он побежал, цокая о булыжники копытами. Третий, со сломанной ногой, дрожа прошептал:
– Шайтан! – И стал отползать назад. У него не было сил драться.
Смит сделал попытку подняться, внутри сильно болело, ныла шея. Неожиданно бандит исчез, стихли дикие крики третьего, а второй, слегка ушибленный о стену, начавший подниматься с кривым ятаганом, словно растворился в воздухе.
– Чудеса! – Произнес с восторгом Генри Смит.
Перед ним внезапно возникла девушка небесной красоты. Плотный комбинезон не скрывал идеальной фигуры. Она одной рукой легко, как маленького котенка, подняла над землей Генри Смита.
– Наука! – Сказала, лучезарно улыбаясь, девушка и весело добавила. – Выше чудес!
Юноша поежился, несмотря на красоту, были видны ее играющие мышцы, то и дело, проступающие, при сгибе подвижный рук, плотные бицепсы, да и сама она на голову с лишним выше Генри Смита. Мужчин часто пугают более сильные и крупные женщины. При этом, ее свеженькое чистое лицо не было злым или суровым, в нем чувствовалась доброта. Полные атласные губы шепнули:
– Я твой друг! Не смущайся! (Видимо она пыталась пощадить мужское самолюбие, деликатно отказавшись от слова – не бойся).
– Вы… тоже волшебница? – Спросил, запинаясь, Генри.