Вещи – это живая история. Честнее вещей нет ничего. Век людей короток, и всё что они оставляют после себя рано или поздно оказывается здесь. Если, конечно, не истлевает за время испытательного срока, который иногда зовётся «сроком службы»… Один парень говорил Варе, что важно только то, что и кому мы говорим. Только слова, мол, могут заставить сердце пуститься вскачь. Слушая его, Варя скептически опускала уголки рта. Слова не обязательно произносить. Им куда лучше будет, например, в сундуках книг.
Посмотрев на неё, тот парень сказал:
– Беру свои слова обратно. Сомневаюсь, что твоё сердце хоть что-то способно заставить бегать трусцой.
Но даже в ларце для своих слов Варя не нуждалась. Она держала их в голове, иногда даря вещам, которые собирались в вояж, облачаясь в хрустящий пиджак.
Она любила вещи. В их форме, в ощущении, которые они дарили рукам, в их тяжести, шершавости, теплоте, пыльном приятном запахе, от которого в носу заходились песнями кузнечики, Варе грезились рифмованные строчки, огранкой которых она с удовольствием занималась.
За каждым предметом здесь стелился шлейф истории. Когда Варя первый раз сюда попала – по чистой случайности, соблазнившись прохладой маленького захламленного помещения в необычную для Питера жару – у неё закружилась голова. Именно тогда поэтический дар девушки взорвался, как оживший вулкан.
Голова до сих пор кружится, а каждой вещи были даны имена. Прикасаясь к ним, Варя чувствовала, какая плыла морем, какая путешествовала в огромной стальной птице, а какая считала перекрёстки.
В этот день она дала поэтическое напутствие ещё трём предметам. Два были продолжением «лукового пажа», одно – второй строфой «тихого пламени», стиха, который начинался со строк: «Когда ты бросишь бродить по своим мирам – вспомнишь ли ты, кто в белом замке король?»
Гецель надписей не видел, но даже если бы обнаружил одну, ему было бы наплевать. Дело старика – считать деньги, а чтобы без конца ворчать, и повода-то не нужно.
К вечеру Гецель утопал по своим делам, как всегда, оставив девушку за прилавком. Через десять минут после его ухода в переулке послышался звук мотора.
– Варвара Савельевна? – спросили с той стороны, тактично постучав в окно.
– Да, да, заходи скорее, – Варя выпорхнула наружу, как всегда, споткнувшись на ступеньке, придержала Мишке дверь. Колокольчик звонил всё время, пока молодой человек заносил внутрь коробки. Закончив, он с улыбкой посмотрел на девушку и вытер лоб.