Петровский монумент, возвышаясь над старинной шоколадной фабрикой и сильно смахивая на пожарную каланчу с брандмейстером на крыше, раздражал горожан, особенно московскую творческую интеллигенцию (впрочем, недовольную всегда и всем), однако сделал личную судьбу придворного скульптора воистину шоколадной.
Будучи при большой силе, Юрий Михайлович на всех возражателей плевал с той самой «колокольни», поскольку с подачи «гиппопотама» благоволил опасно плодовитому ваятелю, позволив даже победительного Георгия Победоносца на Поклонной горе обуть в грузинские чувяки. Зато «верный» Зураб, тот самый ваятель, как только услышал об отставке мэра, да ещё со столь опасной мотивировкой, тут же открестился.
– Да я с ним лет пять как не общаюсь! – не моргнув, уверяет скульптурный гений в услужливо подставленные микрофоны. – Впрочем, и до этого мы были так, знаете ли, шапочно… Здравствуй-прощай, как делишки? Вот и все…
Поверьте, я вовсе не собираюсь анализировать деятельность Лужкова на посту московского градоначальника, тем более ни в коей мере не осведомлен о ее закулисной стороне, которая, как я полагаю, по законам нынешних «рыночных» жанров была не менее насыщенной. Зато внешняя, безусловно, много энергичнее, продуктивнее, а главное – компетентнее, чем у его предшественника, вознесенного в розовые облака отечественной смутой начала девяностых годов.
Лютые идейные демагоги, вышедшие из пыльного вузовского захолустья и путавшие канализацию с колонизацией, в ту пору смело пересаживались в руководящие кресла, умея из конкретно-конструктивных действий только нажимать кнопки унитазов. Поэтому появление Лужкова, знавшего, как заготавливать капусту, где на зиму взять картошку, как подметать улицы и куда перемещать, пардон, фекальные массы, ежесуточно производимые гигантским мегаполисом, было воспринято как приход, по меньшей мере, спасителя.
Похоже, что у нас во всех случаях очередного крушения политической формации об этих проблемах человеческого бытия вспоминают немногие, а уж как и что делать, знают вообще единицы (кстати, в любую эпоху). Лужков был из тех, кто знал, и знал неплохо, а потому мог всегда убедительно объяснить:
– Только тогда, когда лопается оставленная без присмотра городская канализация, особенно в зимнее ненастье, только тогда вы в полной мере сможете осознать, какая же она большая, наша с вами столица!