Раздался женский визг...
Сначала нервные окончания не поняли –
что произошло, а в следующую секунду взвыли так, что у меня
помутилось в голове. А как только помутилось, сразу почернело,
словно кто-то резко выключил свет.
Получал ли я раны раньше?
Да как сказать... На самом деле жизнь
ведьмака почти всегда состоит из одних только приобретений ран, а
потом зализываний оных. Ведь мы боремся с теми, кто категорически
не хочет расставаться с жизнью, зато почти всегда любит убивать. И
почти всегда существо борется до последнего, топит до талого...
А при такой воле к жизни невольно
существо будет наносить раны. И да, только от мастерства ведьмака
зависит – скольким шрамам он позволит появиться на своей шкуре. Я
старался ран не получать, но кто же меня спрашивает?
Вот и сейчас, лежа на спине с
закрытыми глазами, я уже прикинул, чем буду заживлять рану и как
можно быстрее восстановить рассеченные мышцы. Странным было то, что
я не слышал гула голосов студентов. Неужели всем пофиг на то, что в
их старосте сделали незапланированную дырку?
Да ещё и пахло... Пахло не матами, а
свежей травой и полевыми цветами. От кого так могло пахнуть? И что
это за духи такие? Надо будет Маринке подарить, ей вроде такие
нравятся.
– И долго ты ссссобралсссся тут
лежать? – послышался мелодичный женский голос в котором явственно
звучали шипящие нотки.
– А что? Уж и полежать нельзя? –
спросил я на всякий случай. – Никак тут место забронировано для
другого лежаки?
– Ты хоть бы глаза открыл, для
приличия, – ответил мне тот же голос.
– А я голый?
– Нет.
– Тогда открою. А то ведь я
стеснительный до крайности, – хмыкнул в ответ и открыл глаза.
Нет, шорты, футболка и кроссовки всё
также были на мне. Вот только я был где-то не там!
Вместо спортивного зала я находился
на разномастном ковре из растений и цветов. Этот ковер устилал
огромный зал с витыми колоннами, здоровенными канделябрами, обилием
зеркал и россыпью разноцветных драгоценных камней, вкрапленных во
всевозможные места. Свежий ветерок шевелил воздушные занавеси на
приоткрытых окнах, за которыми раздавался далекий щебет птиц.
Шустрые белки перескакивали с
канделябра на канделябр и поправляли горящие свечи. А одна из белок
сидела возле большого трона внутри хрустального теремка. Она,
приплясывая, щелкала блестящие желтые орешки, вываливая из них
зеленые зернышки в раструб, уходящий под пол. Я невольно уставился
на неё, а ведь это она золотые орешки щелкала! Да! И ядрышки из
изумрудов!