– Я сразу понял, – продолжал, – поскольку некоторое время проработал заместителем начальника краевого управления внутренних дел по политчасти и какую-никакую, но оперативную подготовку прошел, что сейчас на площади большинство людей, те, которых проблема коснулась непосредственно. Но пройдет немного времени, очнутся провокаторы, станут подтягиваться, и тогда будет намного хуже, главное – непредсказуемее. Так, кстати, и произошло. Уже к середине дня органы стали отмечать появление известных по ориентировкам лиц, которые тут же включились в процесс подстрекательства. Утром следующего дня, можешь себе представить, появились эмиссары аж из Таджикистана… Но поскольку в первый момент перед лицом разъяренной толпы я оказался в сущности один, то волей-неволей замкнул все на себя.
Толпа требовала соединить их с Горбачевым, и тогда я, как вариант, предложил им выделить своих представителей, чтобы мы прошли в помещение, где находится прямая правительственная связь. Это был верный шаг, хотя очень рискованный. В конце концов выборы «делегатов» состоялись и мы ушли. Толпа немного притихла в ожидании результатов наших телефонных переговоров…
Дозвониться до Горбачева Азарову не удалось. Помощник Генсека любезно сообщил, что Михаил Сергеевич в эту минуту открывает в Кремле международное совещание рабочих партий и, естественно, к телефону подойти не может. Добавил также, что в президиуме совещания все члены политбюро, а в зале многие министры.
– Представляете ситуацию, – даже через время возбуждается Азаров. – Спутницы мой разговор слышат и начинают понимать, что сделать я ничего не могу. Вот сейчас они выйдут на улицу, объявят об этом, и толпа заревет пуще прежнего. А там все может пойти по лекалам шестьдесят первого года. Вы-то не хуже меня помните, как это начиналось и чем закончилось…
Мы оба, действительно, неплохо помнили, как здание крайкома партии бесчинствующая толпа громила суток трое. Ситуация тогда была откровенно спровоцированная, но разрешили ее более-менее спокойно, поскольку руководство края, несмотря на искушение, не допустило силового воздействия на бунтовщиков. Более того, правоохранительным органам категорически было запрещено появляться на площади в форме, тем более с оружием.
Как-то вместе с легендарным кубанским «ментом» (да простит он меня за такой термин) Ричардом Генриховичем Балясинским мы принимали участие в телепрограмме НТВ, воскресившей то далекое событие. В ту пору он был старшим лейтенантом, оперативником УГРО, а я просто беззаботным зевакой, что есть духу прибежавшим на «пожар», но оба вспоминали по НТВ на всю страну, как громили и грабили крайкомовское здание, били стекла, тащили, что плохо лежало, от графинов до ковровых дорожек, и этому никто не препятствовал.