Белавины пироги шли на ура. Покупали их не только, чтобы перекусить и согреться на морозе, но и на вынос. Через пару недель работный дом уже вышел на самоокупаемость по кухне, а недавно мы смогли позволить себе не только завтрак и ужин, но и обед.
Мои личное финансовое состояние тоже стало лучше. Пакеты, которые с моей нелегкой руки стали называть трусиками, мгновенно стали популярными среди знати. Я продала еще пять госпоже Летиции, она снабдила ими самые богатые семьи Летинска, в том числе и семью Главы.
Марьюшка рассказывала мне о трусиках, захлебываясь от восторга, хотя ей довелось всего лишь прикоснуться к столь дорогому аксессуару, который захапала себе первая жена Светозара.
Когда я узнала, сколько заплатил Светозар за пакет, немного расстроилась. Но, с другой стороны, Летиция установила такую высокую цену за мой товар, что теперь я смело буду просить у заезжих купцов не меньше пятнадцати фуртов. А здесь, в городе трусики больше уже никому не нужны.
Фурты, полученные за трусики, я припрятала. Потратила совсем немного, купила себе красивое платье, бусы, как обещала проснувшейся во мне женщине, и еще повседневный наряд зажиточной горожанки. Решила, что трепать вещи из будущего, лишний раз не стоит. Когда-нибудь они мне пригодятся.
В общем-то, жизнь наладилась. Я была всем довольна... почти...
Во-первых, меня очень тяготила необходимость проводить ночи, запертой в деревянном ящике.
И, во-вторых, я так и не придумала, как привить местным любовь к трусам... то есть, слипам. Я даже поделилась своим сокровищем с Белавой и Марьюшкой, но обе женщины так и не поняли прелесть такого белья, сколько я их не убеждала. Только ныли что натирает им, и горшком пользоваться неудобно.
А на днях Марьюшка притащилась ко мне с брошью, цветы на которой были сделаны из кружев, срезанных с трусов. И это меня убило окончательно, впервые в жизни вогнало в депрессию.
– Дитя мое, что с тобой происходит? Почему ты такая печальная в последние дни? – Мы обсуждали сегодняшнюю встречу с главой у святоши в келье. Той самой, которую я ошибочно приняла за кабинет. Под моим тлетворным влиянием обстановка здесь изменилась. Теперь святоша спал на нормальной постели, на полу, поверх соломы появились коврики, которые наши девочки-бомжики навертели из стиранных тряпок, бывших когда-то их одеждой. И от этого в келье стало намного уютнее и теплее.