— Да вот, для начала на месяц лысой её хочу сделать, чтобы под ногами не путалась и не расшатывала мою и так порядком пострадавшую из-за последних событий нервную систему, — с укором посмотрела на виновника этих событий. Наглый индивид сделал вид, что он тут не при делах, прям святая невинность. Я окончательно убедилась, что взывать к его несуществующей совести — дохлый номер. Посему продолжила делиться планами. — Для этого у меня зелье есть, которое я из дома прихватила. Правда, брала для другой жертвы, — не стала уточнять «любимому», что оно для него, вообще-то, предназначалось, — но теперь, исходя из последних событий, придётся отложить наказание, а жаль, — печально вздохнула я. — Так что, можно сказать, от сердца отрываю зелье для этой поганки.
— Понятно, — усмехнулся Адимис, сверкнув наглыми очами, — эта жертва, которую обделили — я, — решила, что врать нет смысла, посему просто развела руками, мол, ничего с собой поделать не могу, в этом вся я. — Дорогая, мелко мстишь, мне даже за тебя как-то неловко, я-то надеялся, что ты для меня месть более изощрённую придумаешь. Разочаровала ты меня, — притворно вздохнул он.
— Что? — взвизгнула я от переизбытка чувств, — это, между прочим, не месть, а мелкая пакость, — меня чуть ли не затрясло от негодования.
Меня, ведьму, и в неумении мстить обвинить? Ну, ты у меня ещё об этом пожалеешь!
— Да? — приподнял он одну бровь. — Тогда я спокоен, — усмехнулся божественный, ссаживая меня с колен и поднимаясь с кресла.
Я отошла к столу в растерянности. Он настолько спокойно отнёсся к тому, что я ему собралась мстить, что этим почти всё желание отбил. Я была разочарованна и подавлена от этого открытия. Адимис медленно подошёл ко мне практически вплотную, наклонился к моим губам и тихо, чуть ли не касаясь их, проговорил:
— Но помни, ведьмочка моя, что я тоже мстительный, так что подумай о последствиях пред тем, как будешь разрабатывать свой план мести против меня, — я пропустила угрозу мимо ушей, так как на данный момент мысли работали уже в другом направлении. Я безумно захотела, чтобы он сейчас обнял и страстно поцеловал меня, а вот божественная скотина решила по-другому. Он резко отстранился, одарив меня лукавым взглядом. От возмущения, что он не поцеловал меня, я была готова рвать и метать, но вовремя вспомнила, что как бы против его сексуальных притязаний. Натянула на лицо маску безразличия.