Но эта девочка неимоверно хороша. Светлые, волнистые волосы
собраны в два хвоста. Каждый раз, когда Маша поворачивала голову,
чтоб посмотреть в окно, они весело подпрыгивали. Глаза –
серо-зеленые, с ободком на радужке. Ресницы – удивительно темные
для природной блондинки. Пушистые и длинные. Ладно, могу Петьку
понять.
– Привет. – Сказал я Фокиной и улыбнулся. Она нервно вздрогнула,
а затем машинально подвинулась ближе к подружке.
Вот черт... Забыл. Мимика еще не совсем под контролем. Я,
похоже, снова состроил гримасу. Пришлось убрать улыбку с лица, чтоб
не пугать девчонку.
– Ванечкин, отвернись! – тут же влезла Селедка. – Ты сознание
потерял. Вдруг болен чем-то. Не дыши в нашу сторону. Маша,
возьми.
Селедка вытащила из кармана летних шорт два носовых платка, один
протянула Фокиной. Ну, ясно... Носит с собой платочки, ведет
дневник, стучит на одноклассников. Малолетняя стерва.
– Спасибо, Лена. Но… зачем? – Фокина с недоумением смотрела на
протянутую вещь.
– Приложи к лицу. Ты видела, что с ним творилось? Может, это
какая-нибудь… Не знаю. Корь, например.
Тут даже сама Маша прониклась тупостью подружки. Она посмотрела
на Селедку с таким выражением лица, будто если кто-то и был здесь
болен, то это точно не я.
– Лена, какая корь? От нее в детстве делают прививку. Ты
забыла?
Но Селедка явно решила доказать свою правоту. Не знаю, по какой
причине, однако ей, видимо, сильно хотелось, чтоб у меня наверняка
была тяжелая болезнь. Желательно, смертельная. У этой Лены взгляд
прямо зверский становился, когда он смотрела на мое лицо. Очевидно,
Петя не входил в число ее друзей.
– Нина Васильевна! – Громко крикнула Селедка на весь автобус. –
Скажите, а у Ванечкина случайно не корь?
Бегемота моментально подкинуло на месте. Она вскочила и начала
пробираться в нашу сторону. Сделать это было не так просто. Автобус
для прогулок не предназначен и расстояние между сиденьями было не
очень широким. К тому же его трясло и подкидывало на ухабах. Мы
давно свернули с трассы на какую-то проселочную дорогу. Бегемоту
для маневра не хватало пространства. Она буквально протискивалась
вперед. Но двигалась целеустромленно, решив, во что бы то ни стало,
добраться до моего кресла.
Оказавшись рядом со мной, Нина Васильевна крепко ухватила меня
за подбородок, задрала лицо вверх, мое же, естественно, и принялась
вертеть его в разные стороны.