10. Глава 5.1
Пару дней я прокручиваю слова Одри. Они все никак не идут у меня из головы. Только я почему-то не решаюсь задать Винсенту правильный вопрос. Меня словно что-то удерживает от этого. Не страх, нет. Какое-то шестое чувство подсказывает мне, что, как только я все узнаю, моя жизнь никогда не станет прежней.
После обеда, уложив Одри спать и убедившись, что она уснула, я сижу в беседке и читаю. Ни один из медицинских терминов не задерживается в моей голове, поэтому приходится перечитывать одну страницу по три раза. Может, что-нибудь тогда отложится хотя бы в подсознании. Еще до того, как ко мне подходит Винсент, я чувствую его приближение. Не слышу шагов — он ступает слишком тихо, — но чувствую. По тому, как волосы на затылке приподнимаются и шевелятся. По тому, как по шее пробегают мурашки, покалывая кожу. А потом перед моими глазами возникает мужская рука с маленьким букетом полевых цветов.
— Откуда? — восхищенно спрашиваю я. — Мы же в лесу.
— В лесу тоже растут цветы, детка, — раздается негромкий голос у моего уха. Его губы слегка задевают раковину уха, и я вздрагиваю.
Обхватываю стебли, задевая его татуированные пальцы, и намеренно медленно забираю букет, продлевая наш контакт. Я как будто играю с огнем, но не могу остановиться. Есть в Винсенте что-то такое притягательное, из-за чего я не в силах противиться нашему притяжению. Кожу постоянно покалывает, а желудок как будто ухает вниз на сумасшедшей скорости. Как будто я катаюсь на одной из тех опасных каруселей, на которые никогда не решусь подняться.
Сжимаю крохотный букет в ладонях и улыбаюсь. Винсент обходит беседку и садится неподалеку от меня. Мы смотрим друг на друга молча. Как будто за нас все способны сказать взгляды, блуждающие по лицам друг друга. Я чувствую румянец, но лицо не горит. Как будто мягкое тепло распространяется по коже. Ощущение, словно я вернулась в подростковый возраст и получила свой первый в жизни букет.
— Прости, Эли, розы здесь не водятся. Но, когда мы вернемся в город, я обязательно подарю тебе достойный букет.
— Вы так уверены в том, что после возвращения мы все еще будем общаться.
— Детка, после того, что мы пережили той ночью, пора перейти на «ты», согласна?
И вот так просто — бам! — мои щеки снова вспыхивают. За эти полторы недели я краснею больше, чем за всю свою жизнь. Это раздражает. Хочется надавать себе пощечин, чтобы остановить чертов процесс.