Ни дневные хозяева каторги, ни их ночные сменщики о моей роли в
конфликте так и не прознали. Повезло, и для меня всё осталось по
прежнему. Если можно считать везением неизменно тяжёлую работу,
постоянный риск наткнуться на смертельный подарочек из тех, на
которые богата ибирская земля, постоянное недоедание и
необходимость ежесекундно гнать от себя дурные мысли, вытягивающие
силы почище иных арканов. Правда, с последним стало немного
полегче. Противостояние оружейника с "ночными" не выходило из
головы, заставляя вновь и вновь мысленно к нему возвращаться,
просеивая воспоминания сквозь сито логики.
Что-то было не так. Несмотря на всю жестокость той схватки, от
неё так и несло чем-то ненатуральным, какой-то ложью и фальшью. И я
долго не мог понять в чём дело. Вроде и претензии бандитов звучали
весьма правдоподобно, и действовали в точности так, как привыкли,
но всё равно что-то не то. Есть где-то подвох…
Итак, что имеем. В обход старших ночных, молодая, но наглая
банда устраивает возню с никому неизвестным новичком. Угрожают ему,
требуют ответить на какие-то вопросы… Тот сопротивляется, и ворьё
не находит ничего лучшего, чем заявиться к нему ночью в барак. Для
предметной беседы. Такое здесь уже бывало, и часто заканчивалось
для жертвы членовредительством, а то и гибелью. Очень редко палач и
жертва менялись местами. Да, редко, но бывало и такое. Странность в
другом… Почему все пятеро матёрых душегубов вели себя как…
неопытные юнцы? Вместо того, чтобы лишить оружейника манёвра, а то
и вовсе связать, они устроили едва ли не великосветскую беседу… С
поправкой на лагерные реалии, разумеется… Дальше и того хлеще,
достали ножи, и вместо того, чтобы пустить их в ход, начали ими
угрожать. Словно перед ними не битый жизнью воин был, а дамочка из
столичного салона, которой покажи клинок, и она хлопнется в
обморок.
Нет, когда дошло до дела, ситуация немного выправилась, и
дрались они почти всерьёз. Тот же здоровяк, которого я вырубил,
точно не спину новичку почесать своей спицей собирался, но всё же…
всё же проклятое "почти" точно имело место. Реакция "ночных" всякий
раз немного запаздывала, будто они преодолевали какие-то наложенные
на них запреты. Например, ни в коем случае не наносить оружейнику
тяжёлых увечий. В пользу этой гипотезы говорило и заплывшее отёками
лицо любителя колоть в спину — увечье появилось уже после ночных
разборок. Кому-то очень не понравилась несдержанность бандита,
забывшего о приказах… Но тогда почему никто не вспоминает обо мне,
раз уж именно я остановил мерзавца? Или про меня всё же не
знают?