— Тоже не беда, — согласился оружейник. — Но ты не бойся, оно
выдержит. Об этом мало известно, но когда слабые способности
запирают печатью, есть не нулевой шанс, что стороннее воздействие
может поднять их на новую ступень. Да ты и сам это понимать должен.
Не зря же в обход ограничений знаками разбрасывался. Наш чертёж
лишь закончит процесс, и ты станешь вполне себе полноценным
геометром. Не из сильных, разумеется, но геометром. Так что
радуйся: в остроге ты хотел мне способности вернуть, а в итоге сам
их обретёшь… — Салин издевательски засмеялся и, подхватив скинутые
было пожитки, толкнул меня под выворотень. Ни винчестер, ни шашку
забирать не стал. — Ладно, некогда тут с тобой болтать. Мне ещё
идти далеко, а тебя люди ждут. Готовься…
И быстрым шагом, словно и не истекал вчера кровью и не горел
сегодня от жара, скрылся между деревьями.
Тварь! Обида даже не на предательство, а на собственную
недальновидность жгла почище любой кислоты. Но даже она не могла
затмить боль, порождённую экспериментом с рунами… Впрочем, та
претерпевала странные метаморфозы. С левого бока, где теперь
багровел узор из вздувшихся рубцов вокруг запирающей печати, она
перекочевала в руку. Ту самую, что я так неосмотрительно прижимал к
источнику моих мучений.
Через считанные секунды ладонь начала словно бы светиться
изнутри, и лишь в самом её центре темнело неровное пятно… Которое
вдруг перескочило на тыльную сторону кисти, где вздулось уродливым
пузырём.
— Дерьмо!!! — застонал я.
Подцепил дрожащими пальцами шашку, вытянул её на четверть из
ножен и вскрыл непонятную отметину лезвием. Брызнула кровь,
заклубился дым и раздалось шипение. Руку же скрутил такой спазм,
что хотелось отхватить её клинком по локоть, и… почти сразу же
стало легче. Боль начала стремительно уменьшаться, пока и вовсе не
прошла. В тело же начала вливаться энергия, да не каплями как
раньше, а пусть тонюсенькой, но всё же струйкой.
И как достойное завершение проклятого ритуала, на кисти, аккурат
на том месте, где только что красовался непонятный пузырь, теперь
чернел узнаваемый узор кислотного аркана.
— Не обманул, шлюхин сын! — пробормотал я, ощущая себя так,
словно меня пропустили через мясорубку. — Сделал-таки геометром…
Всё как я мечтал. Теперь и помирать можно…
Несмотря на собственные слова, жутчайший упадок сил и общее
потрясение ото всего случившегося, помирать я всё же не собирался.
Наоборот, в сердце проснулась звериная жажда жизни, которая
заставила встать, собрать вещи и двинуться в лес. Шансов спастись
почти нет, но это вовсе не означает, что надо поднимать лапы кверху
и смиренно ждать погони. Ещё побарахтаюсь!..