По телу все еще продолжают гулять
отголоски возбуждения, которое зародилось во сне. Грудь сильно
ноет, а внизу слишком уж горячо и мокро. С силой сжимаю бедра и
тихонько хныкаю.
Чувствительный бугорок в промежности
нестерпимо сильно пульсирует. Я пытаюсь погасить пыл пошедшего
вразнос тела, но не могу! Не получается. Я умру сейчас, если не
получу удовлетворения.
Сдавшись, потянула руку вниз. Сжала
грудь, постанывая от прикосновения пальцев к соскам. Они напряглись
настолько сильно, что выпирали камушками сквозь тонкую ткань
сорочки. Раздвинув бедра, дотронулась до распаленной промежности и
застонала. Огненный поток прошил тело насквозь.
Боже, это невыносимо. От
прикосновений пальцев начало потряхивать, а перед глазами стояли
картинки с участием Андрея. Кадры нашей единственной ночи, которые
намертво въелись в память, как я ни пыталась их вытравить.
Особенно плохо было в первые дни,
когда тело еще помнило каждое прикосновение, но со временем стало
полегче. Яркие краски воспоминаний поблекли, оставив после себя
полустёртый, выцветший от яркого света негатив.
А после этого сна время будто
повернулось вспять. Стрелки часов отмотались назад, вернув меня в
ту темную декабрьскую ночь. Когда казалось, что мы вдвоем.
По-настоящему, всерьез. Когда представлялось, что делим один огонь
на двоих, переплавляясь в нем в единое целое. Которое разрушить не
под силу никому и ничему.
И хотела бы я сейчас переключиться на
кого-то другого, представив в мечтах какую-нибудь кинозвезду, но в
сознании упрямо маячил только Андрей. Его глаза заново вспарывали
мне душу, его пальцы ласкали так жадно и неистово, от прикосновений
его языка меня разрывало на частички.
Оргазм был на удивление сильный и
долгий. Выматывающий и забирающий силы. Но душевного облегчения он
так и не принес, скорее сделал хуже.
С трудом перевернувшись на живот,
стыдливо уткнулась лицом в подушку. Телу было более чем хорошо, а
вот душа болезненно ныла, пытаясь избавиться от ненормальной
зацикленности на прошлом.
Было до ужаса обидно. Ведь несмотря
на все то, что он сделал со мной, на все то унижение, что пережила,
подсознательно я все еще тянулась к Андрею. Хотела его
прикосновений, желала, чтобы у нас все сложилось по-другому. Отсюда
и этот глупый сон.
Меня поддерживала только надежда на
то, что это все ненадолго. Что это последний кризис перед
окончательным исцелением. Процесс моего душевного выздоровления
затянулся, но он должен завершиться в любом случае.