«Я приеду», - отправил я в ответ.
А сам представил ее розовые небольшие сосочки на налитых
молодостью грудях, ее нежный животик, упругие энергичные бедра, ее
наивный еще не освоивший все премудрости правильного отсоса язычок,
ее аккуратные половые губки, ее стоны, ее безумные глаза и
почувствовал, что огонь в паху разгорается все сильнее, мышцы
сжимаются и тело взрывается оргазмом.
Она все проглотила, поцеловала меня и ушла, наверняка заметив
мой рассеянный взгляд и уплывшие куда-то в другое место мысли.
Я же, отстрелявшись и отправив ее восвояси, залез в душ, смывать
следы осточертевшей похоти.
Мне хотелось бы помечтать о том, что однажды я встречу ту самую,
и ебля превратится в любовь, и мне никогда больше не придется
бегать по вечерам в «Красное и белое» за вином и конфетами, по
утрам выпроваживать надоевшие тела за дверь, а на обед в чужих
машинах стягивать с изголодавшихся студенток кружевные трусы. Я
хотел бы надеяться однажды выскочить из порочного круга трясущихся
от нетерпения сисек.
Но мечтать и надеяться я давно разучился.
Струи горячей воды смысли с тела пот, а из головы – тяжелые
мысли. Я снова вспомнил про студентку. Благодарный член
шевельнулся, привставая. Я щелкнул его по головке, отправляя
обратно в спячку.
Пора на работу.
Максим Красногоров
Она очнулась от жуткого приступа удушья. Старое чувство, будто в
гробу совсем не осталось воздуха. Опухла гортань, лицо покрылось
страшными волдырями. Она судорожно начала колотить по крышке гроба,
чтобы скорее выбраться. Сосновая «дверь» поддалась и Дебашери
вылетела из гроба, как стальной снаряд из пушки.
Визжа и крича она в панике бежала прочь от полуразрушенного
сарая, на краю города, в котором они поселились с ван Ичи, её
ненавистным другом по несчастью – оборотнем. Он уже крепко спал и
не заметил истерично кричащей «подруги», убегающей к реке.
Дебашери на ходу снимала с себя чулки, платье и корсет, ей
казалось, что они обжигают её плоть. Наконец её худощавые ножки
коснулись ледяной речной воды и она без остановки бежала в глубь
совершенно голой. Серебряная гладь ночной реки разбивалась о её
изящное хрупкое тело, поглощая её всё больше. Она уже не
чувствовала дна, повисла на воде, рефлекторно дыша. В её
безжизненное тело по бронхам к альвеолам чудесным образом продолжал
поступать воздух, что позволяло ей не тонуть.