— Прошу, не надо! — дрожа всем телом, наблюдала за
ними и холодным оружием.
Это же обычные уличные отморозки, одурманенные и
готовые на всё ради удовольствий, а мне нынче суждено стать их
жертвой.
— Не будешь дёргаться — сделаем
нежно.
Блондинистый шкет рванул пуговицы на моей блузке,
второй уже гремел пряжкой своего ремня на брюках.
— Тебе даже понравится, — расплылся в беззубой
улыбке рыжеватый сопляк. — Чур, её попка моя.
— С твоим недостоинством только задницы и окучивать,
— ухмыльнулся блондин, разорвав на мне брюки и стянув их
вниз.
— Помогите! — вскричала ещё отчаянней, но тут же
получила жестокий удар по лицу.
ЛИЗА
Перед глазами поплыло, и я рухнула на лесенки. Брюки
окончательно содрали с ног вместе с трусиками. Мерзавец навалился
сверху. Ткань лифа затрещала...
Нет!
— Алехно?! — сквозь туман контузии слышу возмущенный
рёв. — Ты ещё кто?!
Звук боли, и тяжёлое мужское тело упорхнуло с
меня.
— Слышь, ты теперь покойник, козёл! — голос второго
бандюгана.
Какая-то суматоха, грохот, стон. Инстинктивно
пытаюсь натянуть блузку ниже к оголенной промежности и ползу вверх
по лестнице. Пока увлечены не мной, нужно попытаться удрать и
добраться до лифта. Сознание благоразумно возвращалось, раскрывая
мне всю ясность картины. Мои обидчики разбросаны по площадке, а на
меня смотрит темноволосая мохнатая морда всё того же уличного
недопевца с базара. В подъездном освещении он выглядел уже совсем
другим и, я бы сказала, достаточно молодым — не более тридцати.
Мужчина обеспокоенно смотрел на меня и, на удивление, даже не
опускал глаза ниже лица. Быстро снял свою безразмерную куртку и,
завернув в неё, помог встать на ноги. Колени тряслись, отказывая в
содействии, но крепкие руки спасителя не давали упасть
снова.
Хулиганы пытались оклематься.
— Быстро к лифту, — приняла единственное правильное
решение.
Певец мигом подобрал наши вещи и поспешил за мной в
указанном направлении. Благо, кабина лифта оказалась на месте и,
ввалившись внутрь, я нажала кнопку пятого этажа.
Переведя дух, осознала, что стою в куртке
неизвестного мужика, который держит мою сумочку, брюки и — о мой
бог! — кружевные трусики. Во всём скопе разглядела ещё и убитый
музыкальный инструмент.
— Вы в порядке? — уличный певец озабоченно
разглядывал меня.
Укол совести и благодарность помогли разглядеть в
нём личность. Если бы не он, то... Боже не могу сейчас об этом
думать!