Сапер завозился,
меняя место закладки, канат дернулся и натянулся сильнее, возвращая Корнеева к реальности.
— Чур меня… — сплюнул
тот, как полагается, через левое плечо, прямо в глаза черта. — Дудки. Пока считаю,
что живой — то и действовать буду соответственно.
— Чего расплевался,
командир? — похоже, лейтенант Колокольчиков понемногу начал осваивать премудрости
разведки. Или это Николай так задумался, что шагов штурмана не услышал. — Я настоящий…
Не привидение. Рыбу ловишь?
— Акулу… на живца,
— недовольно проворчал подполковник. Злясь на собственную беспечность. Раньше незамеченным
подобраться к нему мог только старшина и, иногда, Малышев. — Докладывай с чем пожаловал?
— Так это… гости
у нас были. Не поверишь — верхом. На лошадях… Кавалерия на марше. Мечта маршала
Буденного. Словно не сорок четвертый на дворе, а тридцатые годы. Только тачанки
не хватало.
— Не тараторь… По
делу докладывай.
— Есть, доложить
по делу… — Петруха сел рядом и вцепился в канат, перенимая на себя часть веса. —
В общем, прискакали трое румын. Спешились, погалдели, полазали по завалу, попытались
достать повара, но кабину так сплющило, что без автогена и пытаться нечего. Либо
метал резать — либо повара. Обматерили все что увидели, тыкая пальцами в маяк… И
ускакали. За оружие не хватались и вообще вели себя весьма беспечно. Так не сыграть…
— Откуда знаешь,
что ругались? Понимаешь по-румынски.
— Не, — ухмыльнулся
летчик. — Интонация соответствующая… Да и что в такой ситуации еще сказать можно?
Корнеев кивнул.
— Значит, уловка сработала…
Это хорошо. Час-другой выиграли.
Луч маяка пронзил
ночную тьму ровно в час после полуночи, и с этого мгновения потянулись томительные
минуты ожидания. Самое худшее и отвратительное ощущение. Сделано все, что требовалось,
что смог… и от тебя больше ничто не зависит.
Корнеев в который
раз посмотрел на часы. Покрытые фосфоресцирующим составом стрелки двигались так
медленно, словно были залиты патокой. Казалось, прошла целая вечность, а на самом
деле — едва двадцать пять минут.
— Ну что, командир?
Пора?
— А давай…
Петров не переспрашивая
дернул за веревку, и глухой гул заставил берег вздрогнуть. Заряд заложили глубоко
и достаточно низко, чтобы сдвинуть пласт побольше, — так что, вопреки опасениям,
получилось совсем негромко. Зато — весьма эффектно. Оползень получился отличный…
И вот он уже разгулялся во всю Ивановскую… Вместо того, чтобы похоронить мины под
толщей почвы, свалившаяся тяжесть заставила их сдетонировать. И взрывы забухали
один за другим, словно при артобстреле.