— Можно и подробнее,
— кивнул главный старшина. — Тем более, что задумано все просто, как семечек в кино
пощелкать. Мы, совместно с парашютистами захватываем плацдарм и создаем видимость
наступления. Чтоб отвлечь на себя силы румынской армии. Они же все сухопутные дивизии
на границе сосредоточили, а тут только кавалерийские полки… Да и те расквартированы
один от другого за десятки километров. В общем, когда румыны поймут, что мы уже
здесь… фактически — у них в тылу, начнется суета, паника. Переброска частей от границы
в тыл… А наши бронетанковые части в Бессарабии только этого и ждут. Увидят, что
фронт оголился — так и рванут прямой наводкой на Будапешт. Ну и мы, тоже зря штаны
просиживать не будем… Здесь оставим крепкий заслон, чтобы кавалерия не больно резвилась,
а основными силами двинем на Констанцу. Говорят, большой порт? Не меньше Одессы…
— Не меньше, — усмехнулся
Корнеев.
— Это хорошо, а то
ведь наш флагман — линкор «Парижская коммуна» не в каждой гавани поместится… Да
и крейсер «Червона Украина» не намного короче. Те еще кораблики.
* * *
Учитывая размеры
аэродрома и количество транспортных единиц в десантном флоте, первый приземлившийся
ТБ-3 не только мотор не заглушил, а даже останавливаться не стал. Огромный самолет
тяжело сполз на рулежную дорожку, разворачиваясь для взлета, а из него на ходу выпрыгивали
парашютисты.
— Кто здесь старший?!
Командир группы, ко мне!
Среди десантировавшихся
одними из первых выделялся рослый и крупный офицер. Судя по манере держаться, явно
не из среднего комсостава.
Корнеев придерживая
рукой пилотку подошел к нему и замер, так и не начав доклад. Если логику действий
морских пехотинцев, надевших перед десантированием старую форменку… а точнее, форму
старого образца, еще можно было как-то, пусть и с натяжкой, объяснить, — то теперь
стало ясно: это только самоуспокоение и не желание признавать очевидные факты. Потому
что перед подполковником Корнеевым стоял самый настоящий комбриг, образца тридцатых
годов. С рубиновыми ромбами на петлицах. При том, что персональное воинское звание
«комбриг» было отменено еще в сороковом году и никак не могло использоваться в сорок
четвертом.
— Товарищ комбриг...
— в голосе Корнеева было столько удивления, что офицер не мог этого не заметить.
К счастью, истолковал по-своему и вполне добродушно объяснил.