– Хорошо, давай свои макароны, – убираю я телефон. В конце концов, сама же она их ела, и ничего.
– Сейчас накрою, – кивает она и кладет на диван заснувшего на ее руках ребенка.
Я сажусь рядом и разглядываю спящего сына. Вздыхаю, думая о том, как мог так проколоться. Всегда ведь пользовался защитой, но каким-то образом умудрился попасть в тот процент несчастных, кому эта защита не помогла.
Я никогда не хотел детей. Не хотел жениться, заводить семью. Всегда знал, что это не для меня.
– Тебе будет намного лучше у бабушки с дедушкой, – шепчу я сыну, непроизвольно проводя пальцами по его теплой щечке.
Мика
Я застыла на месте, застав картину того, как Нурлан ласкает сына. Не знаю, замечал ли он сам свои действия и нежный взгляд, но я заметила и поняла, что, возможно, он не так бессердечен, как я думаю.
В голове всплывает наша беседа и его слова о том, что он собирается отдать его своим родителям. Может, он еще передумает? Я просто не понимаю, как можно отдать своего ребенка? Мне уже грустно от мысли о расставании с пухликом, а я ведь всего лишь временная няня!
– Можете есть, я налила вам чай, – заметив его взгляд на себе, прочистив горло, говорю я.
– А ты? – удивляет он меня.
– Поем попозже, я не очень голодна, – вру я. Как бы я ни хотела его общества, всё же не готова была с ним ужинать. То, что я решилась ночевать у постороннего мужчины, и так выходило за грань приличия. Незачем усугублять и так щекотливую ситуацию.
***
К счастью, Рустам болеет совсем недолго и двадцать пятого числа практически выздоравливает. Все эти дни я провожу в квартире Нурлана, не в силах оставить больного ребенка, но сегодня твердо намерена уехать к себе.
– Нам нужно серьезно поговорить, – буквально влетает в квартиру Нурлан.
– Я слушаю? – тут же напрягаюсь я, радуясь, что пухлик спит.
– Тебе еще не звонили, но твое дело будет передано в прокуратуру, – смотря на меня злющими глазами, заявляет он, приводя меня в шок.
– Ка… Какое дело? – выдыхаю я, не понимая, о чем идет речь.
– Дело о финансовых махинациях! Никогда бы не подумал, что это невинное личико способно на такое!
– Я не понимаю, о чем вы говорите! – чуть ли не плачу я от страха.
– О тех суммах, что ты самым хитрым способом пыталась перевести на левые счета. Только давай без твоих дрожащих губ и этих слез! На меня такое не действует, Малика, – чеканя каждое слово, говорит он.