– Я не воровка! – возмущаюсь я.
– Ага, – закатывает он глаза.
Мы выходим на улицу, и Нурлан ловит такси, называя наш адрес. Дорога проходит в тишине, что только радует, ибо меня просто рвет на части от негодования.
– Я сама разберусь с няней, иди сразу к себе, – прошу я его, стоит нам ступить на порог квартиры.
– Ишь как раскомандовалась, – пребывая в приподнятом настроении, закатывает он глаза, но, к моему облегчению, слушается. Раздевается и, бросив свое пальто как попало, топает прямиком к себе в спальню.
Со вздохом вешаю небрежно брошенную вещь в встроенный шкаф и, раздевшись сама, иду в гостиную.
Оплачиваю услуги няни, благодарю пожилую женщину и решаю принять вместе с пухликом ванну. Мне просто необходимо смыть с себя разочарование вечера.
– Будем купаться и спать, да? Зря я всё же позволила тебе спать вечером, – смотря на часы, сетую я, ведь уже почти одиннадцать, а ребенок всё еще не спит.
– А-ха-х! – восклицает малыш, как всегда довольный, когда я беру его на ручки.
– Скучал, мой сладкий? – прижимаю его ближе, вдыхая сладкий запах.
Иду вместе с ним в свою комнату и, взяв, во что нам обоим переодеться, иду в ванную. У Нурлана она своя, а вот я пользуюсь той, что находится рядом с кухней.
– Поплескаемся, да? Прям как ты любишь, – не удержавшись, целую его в макушку. Вот как он может быть таким сладким?
Набираю ванну и щедро лью в нее детский гель для душа. Не рискую использовать пену для ванн, так как не нашла предназначенную специально для детей.
Мы с пухликом плещемся, пока не остывает вода, малыш это дело очень любит и выглядит до того довольным, что мне даже жалко спускать воду и браться за лейку, чтобы смыть пену.
– Ну ничего, это не последнее купание, – улыбаюсь я, когда заворачиваю его в полотенце, а он корчит недовольную мину.
– Яй! – издает Рустик один из своих звуков, на которые пока способен, и прикрывает глазки.
– Вот и волшебное свойство горячей ванны, – воркую над ним, быстро надевая на себя банный халат и неся его в свою спальню. – Сейчас наденем пижамку и спать! Я… Ой! Ты что тут делаешь? – хмурюсь я, обнаружив на своей кровати Нурлана.
Мужчина всё еще был в своей черной рубашке и брюках, только рукава закатал да спустил несколько пуговиц, из-за чего открывался соблазнительный вид на верх его груди, покрытой волосами.