- Ты ведешь себя, как хорошо-обученная потаскуха, позволяя другим мужчинам прикасаться к себе, а мне это не нравится и я презираю потаскух. Моя мать была одной из них и ты ведь не желаешь подорвать мое доверие?
От этой страстной боли я пришла в себя, сбросила наваждение и упрямо заявила:
- Я не буду с тобой заниматься любовью! Мы никто друг для друга!
Это действительно так. Я не принадлежала ему и не намерена чтобы со мной играли, когда пожелают, используя в качестве источника сексуального удовлетворения. И тем более сейчас не намерена после его унижения и не желания обговорить ситуацию.
- О, да, о, да, Лилия! - прошептал ни на секунды не останавливая свои нетерпеливые руки, самозабвенно блуждающие по моему телу. - Учись говорить мне «да». Всегда «да»!
Приказал, не пожелав слышать попыток отказа.
Грубые руки еще сильнее до боли... до вскрика сжали налитые от возбуждения груди и насильно протерли соски. Еще и еще. Жестоко надавили и протерли между пальцами, вызывая новую сладкую боль и сокращение мышц. От томления я выгнулась в спине и обмякла на мужском плече.
- Ты ведешь себя, как хорошо-обученная потаскуха, позволяя другим мужчинам прикасаться к себе, а мне это не нравится. Моя мать была одной из них. Надеюсь ты не желаешь подорвать мое доверие? - его шепот на ухо очень интимный. Он разнес жар по телу, но жестокие слова, к неожиданности, подействовали, как холодное отрезвляющее средство, благодаря которому хотелось ударить, а не поддаться ласке шейха.
После грубых слов его пальцы заново направились к моим ногам, желая потрогать. Вкусить сладость доступных мест. Ведь потаскушки для того и созданы, чтобы дарить все доступные интимные места хозяину и позволять окунаться в свое тепло и щедро смазывать порочными соками грозное естество.
В ответ на все доставленные унижения мне тоже захотелось побольнее ударить шейха. Прямо по его необъятной гордости. Поэтому я развернулась и прошептала ему в лицо, едва не прикоснувшись к его губам в поцелуе:
- Сколько бы не называл меня потаскухой, ты просто злишься от мысли, что великий шейх половины южных земель вдруг ревнует жалкое ничтожное отродье? Сознайся, милый...
Мой ответ его еще сильнее разозлил для новой порции оскорблений.
- Отродье, - гортанно произнес. - А ты для всех течешь, как самая настоящая потаскуха!?