«Соня?
Неужели все-таки она?» - Дато поднял голову и впился в девушку взглядом.
- Детка! Ты
как? Какого черта ты тут оказалась, я же сказал, крутиться в зале! – возмущался
парень, обнимая ее за плечи.
- Я … мне в
туалет надо было, а потом я заблудилась, - заикаясь объясняла она.
- Он тебе
что-то сделал?
- Нет! Не
успел, - Соня перестала дрожать и в ее голосе вдруг появились победные нотки, -
У него деньги и оружие в сумке и еще он тут наговорил на часть 1 статьи 251 УК[1].
Я все записала, - она отстегнула от пуговицы на одежде портативный микрофон.
- Ты умница,
детка, я так горжусь тобой, - и парень поцеловал ее в губы.
- Сука, -
прохрипел Дато, лежа на полу.
Девушка
испуганно покосилась на него. Он не угрожал ей, но по его взгляду итак все было
понятно. Дато подхватили за предплечья, подняли и провели мимо парочки на
улицу, где уже поджидал полицейский УАЗик.
[1] Ч. 1 ст.
251 УК - Деяния, направленные на организацию занятия проституцией другими
лицами, а равно содержание притонов для занятия проституцией или
систематическое предоставление помещений для занятия проституцией - до 3 лет
лишения свободы.
Когда ее
крик прорезал ночное пространство, Соня перестала дышать. Боль женщины,
потерявшей своего ребенка, волной ударила по всем, кто находится на месте ДТП.
Казалось бы, Соня уже больше трёх лет криминальный журналист и повидала многое,
но к вот к такому проявлению человеческого горя невозможно привыкнуть. Отец
девушки, не кричал. Он, молча, двинулся на того, кто был за рулём машины,
сбившей его дочь. Сотрудники ДПС, полицейские скрутили его, чтоб избежать
самосуда.
"А мама
кричала, когда увидела тело папы?", - вдруг подумалось Соне и она сжала
руль своей маленькой машинки Фольксваген жук, в салоне которой она скрылась,
чтоб перевести дух после увиденного, - "Нет! Мама наверняка не кричала.
Если б кричала, то боль не засела в ней так глубоко и надолго, сведя с
ума". Когда убили отца в маме словно потух свет. Она ни с кем не говорила,
не ела и неподвижно целыми днями лежала на кровати. Мама, несмотря на то, что
прошло много лет, из посттравматического стрессового расстройства так и не
вышла. Она уже не лежала, уткнувшись в стену, но по-прежнему не разговаривала и
почти не реагировала на окружающих.