Тот самый, тот ужасный медленно встал и подошел к Арчакову. Опершись на стол кулаками, он приблизил к Арчакову свое лицо, чуть тронутое оспой. Зрачки его были похожи на затуманенное от холода темное стекло.
– Хочешь – убью? – тихо, но вполне, вполне отчетливо спросил он.
– Нет! – с исключительной искренностью ответил Арчаков.
– Иди за мной!
В сводчатой темной комнате, в которой, казалось, навеки устоялся запах вина и нечистот, к Арчакову приблизились три пары глаз и еще один пустой зрачок – бельгийского пистолета.
– Ну, теперь рассказывай!
– Дай ему коньяку, Ладо! Еще помрет!
– Пей и рассказывай!
Арчаков жадно выхлестал полстакана – дрожь унялась…
– Кто вы? – тихо вымолвил он.
Юноши молча усмехнулись. Пустой зрачок приблизился.
– Кто вы? – умоляюще сложил руки Авессалом.
– Он хочет знать, кто мы, – сказал тот, кого назвали Ладо. – Он хочет знать, кого предавать – охранку или революционеров.
– Мы социал-демократы… и он это прекрасно знает, – сказал тот, что держал в левой руке револьвер.
Авессалом вздрогнул, уронил голову в ладони и быстро заговорил.
Он начал рассказывать о своем кружке, о том, что участвовал в собраниях…
Раздался смех.
– Ну да, какие уж это были собрания, так, пикники, куда уж нам до вас, господа социал-демократы… до вас, товарищи…
– Собака тебе товарищ!
– Pardon! И вот недавно я, Авессалом Арчаков, оформлял груз в шестом пакгаузе, и при этом присутствовали… гм… хм…
– Старшина артели грузчиков Гулиава и городовой Потапов?
– Да, господа, вы совершенно правы, именно эти лица. В пакгаузе было много грузов разных фирм, и среди них несколько ящиков фирмы «Перетти и Мирзоянц» – из Баку через Москву в Либаву. Да, господа, при передвижке совершенно случайно у одного ящика разошлись швы и выпала пачка… хм… литературы, листовки, листовки, господа, прокламации!
Арчаков сразу понял, что это такое, потому что все-таки на пикничках иной раз и зачитывалось нечто подобное. Быстро сунув пачку обратно, он накричал на грузчиков, велел поаккуратнее зашить ящик, обернулся и увидел, что старшина грузчиков и городовой смотрят на него как-то странно. Да, он похолодел, да, похолодел, господа… Нервы никуда не годятся, напрочь расшатаны революционной деятельностью.
Неужели Гулиава и Потапов догадались, что за груз в ящиках фирмы «Перетти и Мирзоянц»! Но почему они молчат? Ждут его действий – ведь он здесь главный. А может быть, они ничего и не поняли, а просто смотрят на него с привычной своей воловьей тупостью?