Конечно, мелькнула мысль, что брат именно меня спасал, что ради меня только и сошел с дороги, но я сразу поняла, что она была неверной - он всего лишь проверял, сможет ли машина ехать по полю, рядом с размытой грунтовкой. Избавившись от меня, Андрей прошел метров сорок и довольный вернулся назад, сообщив, что внедорожник должен пройти.
Набившись, как селедки, в одну машину и оставив Лехин драндулет в ближайших кустах мы поехали по полю. Мириам, как королева, сидела на пассажирском впереди - и этим меня раздражала дико! Так и хотелось дернуть ее за крашеные черные лохмы, завернутые в высоченную гулю, которая неизменно утыкалась мне в лицо, когда машина подпрыгивала на кочках, одновременно с ударом головы о крышу. Вообще-то, это - и моя машина тоже! И я сама бы предпочла сидеть рядом с водителем. Но... посчитала, что будет странно со стороны выглядеть мое согласие усадить на колени своему парню девушку брата.
"Вот теперь мучайся, дурочка ненормальная!" - мысленно укорила себя, устраиваясь поудобнее на руках у Никиты.
- Не ерзай, пожалуйста, ты и так слишком близко, - жарко зашептал в ухо последний, дыша, как паровоз.
Удушливая волна смущения ударила в лицо. А когда, скользнув взглядом по лобовому, я уставилась в зеркало заднего вида, то увидела там Андрюшины голубые глаза, прищуренные, отчего-то недовольные, даже, я бы сказала, мечущие молнии. Наверное, боится, что ребята, прикалывающиеся сзади, щипающие и играющие друг с другом, как дети, испачкают ему машину!
Когда мы въехали на деревенскую улицу, всю в непролазной, непроходимой грязи, пришлось все-таки вызывать Лехиного дядю, потому что машина начала буксовать, и Андрей не хотел слишком засесть.
Подъехавший на тракторе мужик, легко выпрыгнул на траву возле нашего внедорожника. И пока парни цепляли нашу тачку тросом к махине Лехиного дяди, мы, девчонки, вовсю пялились на него.
Он был совсем еще не старый, а даже наоборот - интересный, жутко мужественный, в лучших традициях любовных романов - широкоплечий, высокий, небритый, одетый в крупной вязки необъятный свитер и заправленные в высокие резиновые сапоги джинсы, на голове красовалась совершенно неуместная, но ужасно ему идущая, ковбойская шляпа, а под ней на абсолютно серьезном лице сверкали насмешливые глаза.