Ситуация казалась абсолютно безвыходной.
А между тем, обезьяны осмелели до такой степени, что стали
подбираться на расстояние в несколько метров. Еще немного и совсем
потеряют страх.
- Демьян! Давай, очнись! Нам нужно, чтобы ты забрался в машину!
- я снова схватилась за льва, надрывая пупок.
Я могла бы остаться рядом и подождать, сработает ли регенерация,
но разлагающийся черногривый - это отличный повод для знакомства с
другими хищниками. Так что у нас не было другого выхода - надо
уезжать любой ценой.
- Демьян! Пожалуйста, открой глаза! Хотя бы чуть-чуть мне
помоги!
И тут случилось чудо. Настоящее. По другому не назвать.
Не открывая глаз лев, шатаясь, с четвертой попытки встал на ноги
и завалил половину себя в машину.
Я подхватила вторую половину и попыталась протолкнуть, но не
тут-то было. Демьян снова потерял сознание и стал абсолютно
неподвижным.
Мне понадобилась вся сила, чтобы еще немного продвинуть его
внутрь так, чтобы большая часть оказалась внутри. Снаружи
свешивались задние лапы и хвост, но это уже была победа. Так мы
могли ехать!
Я села за руль и почувствовала, что руки и ноги будто онемели от
перенапряжения. Завела машину с третьего раза и поехала, сильно
беря в сторону так, чтобы не задеть приоткрытой дверью каменный
забор или дома.
Когда выбралась на дорогу, остановилась и быстро насобирала еще
веток, чтобы прикрыть льва. Теперь со стороны казалось, что задняя
дверь машины не закрывается из-за страсти водителя к зелени.
- Демьян, продержись еще немного! Надеюсь, Тито знает, как тебе
помочь! - сказала я, надавив на педаль газа.
Это была моя самая сумасшедшая поездка на машине. Авто чихнуло
аллергией на льва и отказалось ехать быстрее, чем двадцать
километров в час. А еще мы попали в самый центр велозаезда с
гудками, флажками, камерами и сотней двухколесных друзей с
наездниками.
Нас еще и обгоняли!
Хорошо, хоть спортсмены преодолевали далеко не первый десяток
километров и были взмылены настолько, что смотрели только вперед,
жмурясь от пота.
Мое внутреннее состояние вторило им. Я тоже отчаянно хотела успеть
и старалась изо всех сил. Вот только их победа - это статуэтка на
полке, а моя - жизнь оборотня.
Машина с оператором меня беспокоила. Когда они поравнялись с нами,
у меня было ощущение, что скелет положил руку мне на плечо.
Пробрало до дрожи. Но мужчина убрал камеру, посмотрел на незакрытую
дверь и листву, и разразился иностранной бранью. Возмущался он
долго и поэтично, и мне не требовался переводчик, чтобы понять: он
беспокоится, что спортсмены из-за меня сойдут с дистанции и просил
меня припарковаться.