Медленно поднялась по лестнице на второй этаж, где находились три спальни и кабинет мужа. Обычно днём, если Андреас не ходил по клиентам, он работал там. Мы вложили оставшиеся от первого вклада за дом деньги в обустройство кабинета. Муж разумно полагал, что если хочешь, чтобы тебе хорошо платили — произведи хорошее впечатление. Так у нас появился огромный — три на пять локтей — письменный стол с красовавшимися на нём вычурными бронзовыми лампой и пресс-папье, дорогой бордовый ковёр на полу, бархатные портьеры ему в тон, кожаные кресла и тёмные шкафы, заставленные книгами с тиснёными сафьяновыми корешками и всякой околомагической ерундой вроде хрустальных шаров, кварцевых друз, реторт с цветными жидкостями и неопознанных костей. На непосвященных обстановка действительно производила впечатление. А вот мой бывший научный руководитель, который, будучи в Салерано проездом, заглянул в гости, сморщил нос от смеха. Андреас тогда обиделся.
В кабинете мужа не оказалось. Жаль — я соскучилась…
Пройдя к нашей спальне, повернула ручку двери, открыла, шагнула — и застыла с занесенной над порогом ногой, не веря глазам.
В кровати лежали двое. Точнее, не просто лежали. Голый Андреас, с запрокинутой головой и рассыпавшимися по плечам светлыми волосами раз за разом прижимал к постели мою бывшую согруппницу по магической семинарии Орсетту. Черные волосы Орсетты разметались по подушкам, белая рука порхала по спине мужа, поглаживая поясницу…
Наверное, я ахнула. Потому что они замерли. А потом повернули головы ко мне. Первой открыла рот Орсетта:
— А, вот и корова пришла!
Что-о? Ну да, лодыжки у меня стали последнее время отекать. И сама я набрала пару лишних стоунов . Но ведь такое естественно во время беременности, разве нет?
Оскорбление было настолько неожиданным и незаслуженным, что я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. С отчаяньем уставилась на мужа. Пусть прогонит её! Пусть скажет, что это — ошибка, что любит меня… попросит прощения, наконец!
Но он не делал ничего. Даже не слез с неё, оставаясь на ней и — в ней. Просто молча смотрел на меня… и всё.
А я смотрела на них. Пока не запомнила все — каждую деталь: скинутое на пол одеяло, её розовый чулок, сброшенной змеиной шкуркой повисший на спинке кровати, капельки пота и слипшиеся завитки волос на лбу мужа… А потом отступила в коридор, потянув за ручку дверь. И прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя, отдышаться и осознать случившееся. А ещё — хоть не хотела — невольно прислушивалась.