Внутри была коротенькая записка: «Там, где заканчивается одно, начинается другое».
Чуть ниже что-то вроде стишка:
«Не важно место,
Не важно время,
И тело не так уж важно,
Главное помни, что тебя туда привело!»
Как ни глупо это звучит, но от этих не слишком складных строчек у меня навернулись слезы, было в них что-то такое… что задело в душе немного утихшую боль и тоску, заставило вспомнить другой неумело написанный стих…
Наша первая и последняя ссора с Максом случилась по вине его родителей.
В то время мы только встречались, и они были, мягко говоря, не в восторге от моей кандидатуры в возможные невестки.
Седьмой ребенок из не вполне благополучной семьи, воспитанный престарелой теткой, братья которого пошли по пути отца и «мотают» срок на зоне, а сестры разъехались кто куда, сразу после кончины тетки.
В чем-то я понимала свекровь и свекра: ничем не примечательная «мышка», продающая никому не нужные в нашей глуши туры в Египет, и Макс, блестящий студент с феноменальной памятью, будущий глава семейной фирмы, занимающейся строительством и ремонтов домов.
Однако родители, тогда еще не мужа, были люди интеллигентные.
Меня вежливо встретили на семейном ужине, вежливо проводили. А потом в один прекрасный момент мне пришло смс от матери Макса.
Явившись в кафе, где внезапно оттаявшая Марина Дмитриевна назначила встречу, я узрела «чудесную» картину. Макс и некая брюнетка, сошедшая с обложки глянцевого журнала, чтобы осчастливить моего парня страстным поцелуем.
Скандалить я не люблю. Убегать, так и не узнав, с чего вдруг мечта Плейбоя решила снизойти до вполне симпатичного, но довольно заурядного внешне Макса, я тоже не собиралась.
Но выяснить сей животрепещущий вопрос мне просто не дали — Марина Дмитриевна возникла на пороге кафешки, заметила Макса и брюнетку и вежливенько вытащила меня на улицу. Там мне и поведали невероятную историю неземной любви двух подростков и хеппи-энд с возвращением блудной невесты из-за границы.
Свекровь была очень убедительна.
Только вот спустя пару дней «Ромео», оставив «свою» Джульетту (ну да, так ее и звали!), был под окнами моей съемной квартирки с цветами и глупым, но романтичным стихом:
«Я вижу во сне лишь тебя,
Не смотрю в чужие глаза.
Я только тобой живу
И забыть никогда не смогу!»
— Я тоже не смогу… — прошептала я, осторожно укладывая подснежники рядом с розами.