- Точно.
- Слышала, конечно! Хочешь сказать, у тебя... фотографическая?..
- Именно.
Во взгляде Кристы скользнуло благоговение:
- Выходит, ты... гений?
Я провела пальцем по переносице, поправляя очки. Села на стул, откинувшись на мягкую спинку.
- Я научилась читать в год, а к двенадцати знала наизусть все книги в нашем доме. В пять лет я перемножала в уме трёхзначные числа. Я поступила в МГУ на факультет вычислительной математики и кибернетики, набрав максимальное количество проходных баллов. Учти, что на студентов с ВМК даже ребята с физфака и мехмата смотрят, открыв рот, а я поступала на курс фундаментальной информатики, куда принимали всего-то пятнадцать человек. - Насчет мехмата я, конечно, несколько преувеличила: тамошние студиозусы всегда мнили о себе незаслуженно много... но не суть. - Мой айкью равен приблизительно ста восьмидесяти с хвостиком. Если сложить все эти факты воедино... - я пожала плечами. - Да, пожалуй, можно сказать, что я гений.
И не стала добавлять, что лишь осознание собственной исключительности весь последний год удерживало меня от того, чтобы повеситься на крюке от люстры. Этого - и того, что без меня Сашка снова запустит учёбу.
Воспоминание кольнуло сердце тоненькой иголочкой тоски.
Мне безумно, до боли хотелось его увидеть. И рассказать обо всех безумствах, которые со мной произошли - потому что я всегда всё рассказывала ему.
Почти.
- Можешь придержать слова восхищения при себе, - великодушно разрешила я.
- А... ты... - девушка облизала пересохшие губы, - ты что, уже учишься в универе? Сколько же тебе лет?
Поскольку я ожидала несколько другой реакции, то нахмурилась:
- Девятнадцать.
Криста долго смотрела на меня, птичкой склонив голову набок.
Так, будто впервые увидела.
- А я думала, тебе лет пятнадцать, - наконец глубокомысленно изрекла она. - Совсем мелкой выглядишь.
- Всё, что ты усвоила из моих слов - это факт моего поступления в универ?
- Нет, - на удивление спокойно ответила девушка, поднимаясь с кровати. Приблизившись, села напротив. - Ещё то, что ты действительно можешь вытащить нас отсюда.
Положила перед собой пергамент. Повернула чистой стороной кверху.
И, обречённо вздохнув, открутила крышку пузырька с чернилами.
- Так. Какие слова, говоришь, тебе ещё надо написать?..
Мы просидели, наверное, полночи. Криста очень скоро начала клевать носом, рискуя испачкать его в чернильнице - но я объявила отбой, лишь когда мы исписали все четыре свитка мелким шрифтом с обеих сторон; тогда я задула свечи, уже близившиеся к состоянию огарков, и мы с наслаждением заползли под одеяло.