- Знаешь, Дани, - для него было естественным не делать между ними различия, хоть девушки и не похожи, - я чувствую, будто внутри меня туго, до последнего предела, сжатая пружина безумия. Приходиться стискивать зубы и, терпеть, потому, что если мне, хоть чуточку ослабить оборону здравого смысла – вырвется последний, хоть как-то прикрученный винтик, и тогда смерть всему живому на моем пути! Жестокая, болезненная… Может так моя хоть немного утихнет…
Немного помолчав будто решая, стоит ли рассказывать, Алекс с легкой садистской улыбкой, продолжил:
- Вчера я избил прохожего парня… жестоко, меня едва оттащили…. Бедолага имел неосторожность попросить у меня сигарету, - мужчина ненадолго умолк, вспоминая вчерашние события, и его улыбка стала более отчетливой, сытой, как у кота. - Не могу не отдать ему должное - он все же попытался разрулить дело миром. Но мне было все равно. Я сорвался и сам спровоцировал его на первый удар, что бы появился повод хорошенько ему врезать. А дальше дело техники, которую я годами отрабатывал в зале с тренером. Пара хороших ударов, и он упал мне под ноги, будто мешок с картошкой. Я с наслаждением бил ногами, безвольно лежащее на, мокром после дождя, асфальте тело. Сначала по спине, затем по голове... Знаешь, что было самым интересным? Оказалось, по голове бить и самому больно, даже через толстый ботинок отдает в пальцы.
Он прикрыл глаза и довольно откинулся спиной на стену, заложив руки за голову. Были времена, когда ему и в голову не пришло бы набрасываться на простого прохожего. Были времена, когда в его жизни была Дани. А теперь, просто чтобы чувствовать, что ещё живой, Алекс срывается. И с каждым днем сдержаться все труднее, потому. Что все меньше остается от него прежнего. Душа медленно умирает. Остались ещё родители и ради них Алекс ещё как-то держится. Но он все реже вспоминал о них. Желание быть с Дани, обнять, прижать к себе, было настолько сильным, настолько всепоглощающим, что бороться с ним было почти невозможно. Это как задержать воздух. Можно какое-то время не дышать – минуту, ну, пусть две. Но, в конце концов, вдохнуть придется. И его минута истекала. А вдохнуть было нечего.
Немного так посидев, Алекс собрался уходить.
-Я люблю тебя Дани, - он привычно попрощался с мраморной девушкой.