Майкл отступил от жены и мрачно уставился в окно - пригороды Лос-Анджелеса тонули в оранжево-желтом смоге. Прошедший на днях дождь не принес облегчения изнывающему от жары городу. Почему Алекс молчит? Почему не пытается рассказать ему о ребенке? Ведь дураку понятно, что он никогда не бросит беременную жену и будет дальше искать доказательства ее невиновности!
Но она молчала, глядя на него из-под растрепавшейся челки расширенными глазами, и Майкл злился все сильнее – ее молчание объяснялось лишь одной причиной. Это был не его ребенок, и та оргия не прошла для Алекс бесследно. От этой мысли кровь Трэнтона вскипела, и он едва сдержался, чтобы не отхлестать жену по лицу. То, что она необычайно испугана и совершенно притихла, прошло незамеченным для него. В его ярости ему казалось, что она насмехается над ним!
Он смел с каминной полки рамочки с семейными снимками и хрустальные безделушки. Алекс вздрогнула, с жалостью глядя на осколки ее любимой копии Эйфелевой башни – эту статуэтку ей еще в детстве подарила бабушка.
Майкл обернулся к жене и замер. Ее глаза стали колючими, чужими, словно это он был во всем виноват. Словно это он переспал с половиной голливудского бомонда на этой сучьей оргии!
- Уходи… - глухо сказала она и набросила на плечи халат. Алекс пыталась не смотреть на мужа. Обида и разочарование боролись в ней с желанием упасть ему в ноги и разреветься.
- В этом ты вся! – вспыхнул он. – Самоуверенная дрянь и эгоистичная мерзавка, которая не собирается меняться! Я хочу поверить тебе, Алекс! – вдруг смягчился он, увидев, как Алекс дрожит, обняв себя руками. – Я очень хочу верить тебе, но неужели ты не видишь, что все против тебя? Поставь себя на мое место! Что бы чувствовала ты?
Майкл смотрел на нее – такую хрупкую и обозленную… И понимал одно – скажи она ему сейчас о ребенке, и он попытается ей поверить, будет с удвоенной силой искать доказательства ее невиновности, защитит ее от всего мира.
Но… она молчала, продолжая озлобленно смотреть на него. Майкл с яростным криком схватил снимки и швырнул их в камин. Руки дрожали, когда он чиркнул спичками, и разжечь камин удалось не с первого раза. Но вскоре пламя жадно вгрызлось в черно-белые фотографии, на которых его жена смеялась в чужих объятиях. Черт, там даже был снимок, на котором две блондинки ласкают Алекс!