Следы фургона оборвались где-то на дороге между этим трактиром и следующим. Трактирщик очередного трактира твёрдо заявил, что никакого голубого фургона он не видел. И никакого мужчины и женщины с девчонкой он тоже не видал. При этом трактирщик чего-то боялся – Шанди так и не поняла – чего. Пожав плечами, она вышла из трактира, и медленно пошла по дороге, раздумывая – что делать дальше? Где искать конец оборванной ниточки?
Неожиданно, кто-то дёрнул её за руку, и Шанди обернулась, готовая обрушиться на нарушителя спокойствия со всей силой своего драконьего негодования. Однако, это был всего лишь мальчишка-нищий, попрошайничавший возле трактира. Шанди видела, как трактирщик дал ему пинка, чтобы тот не шастал возле входа и не раздражал клиентов.
Мальчишке было лет двенадцать - худой и жилистый, весь пропечённый солнцем и исхлёстанный ветрами. Таких детей улицы полно в каждом городе – болезни, голод, войны, уносили множество людей и частенько дети оказывались на улице, предоставленные сами себе. Девчонкам была одна дорога – в проститутки, или содержанки, ну а мальчишки – или в нищие, или в воры-бандиты. Жили они недолго, и плохо. Можно даже сказать, что это была не жизнь, а умирание – быстрое или медленное. Скорее – быстрое.
Мальчишка поманил Шанди пальцем, и она, заинтригованная, зашла с ним за угол. Парнишка огляделся по сторонам, и тихо сказал:
- Были они здесь. Мужчина, женщина и девчонка - задержались и отстали от каравана, там с девчонкой что-то было, вроде как заболела – караванщики отказались их взять в конвой. Мол – вдруг чума? Они поехали гораздо позже – покупали молока девчонке. А твой друг сдуру засветил пояс с деньгами. Много золотых, много...зря он это сделал. Эфран наводчик разбойников. И их главарь. Там сидели Шуга Чёрный и Зарук Нос. Они поехали за ними следом. Скорее всего твоего друга уже нет в живых.
- Почему ты мне это рассказал? – недоверчиво спросила Шанди
- Подонок этот Эфран. Деньги с постояльцев берёт, и их же грабит. Он главный. И никто не знает. Он на церковь жертвует, селу помогает, изображает из себя праведника. А сам разбойник. Ненавижу таких. Я в город иду, там пропитание легче найти, и люди, говорят, лучше подают. А эта тварь такой жадный, такой скаредный – пусть ему будет плохо. Так же, как он сделал тем, кого ограбил. Я, если и ворую – не убиваю людей. А эта гадёнышь душ загубил столько, что гореть ему в аду. Они думают – я придурковатый, ничего не вижу и не слышу. А я всё подмечаю. Только ты осторожнее, если кого-то звать будешь - предупреди. У него в трактире всегда человека три-четыре из его людей сидят. Собирай побольше народа и подпалите этого гада!