– Стой! – выкрикнула Элли и пустилась в погоню.
Дальнейший спектакль я наблюдал из первого ряда, сидя на той самой ветке, которую Хейдрун так любезно освободила.
Спектакль состоял из двух периодически сменявшихся мизансцен: «Элли бегает за козой» и «Элли бегает от козы». Поначалу девчонка еще пыталась на бегу призвать Хейдрун к порядку, потом молчала, сберегая силы. А Хейдрун выныривала то тут, то там, мерзенько блеяла и грозила острыми золотыми рогами. Элли каждый раз пугалась и визжала. Короче, всем было весело, включая меня.
Наконец, девушка в бессилии плюхнулась на землю.
– Ненавижу эту козу! – простонала она.
– Я бы на твоем месте не говорил подобного вслух, – предупредил я. – Хейдрун фантастически злопамятна.
– Думаете, она понимает?
– Я абсолютно уверен, что она понимает человеческую речь лучше некоторых людей. А не говорит только для того, чтобы ее не заставили вести себя прилично.
Как бы подтверждая мои слова, Хейдрун остановилась в отдалении и заинтересованно повела ухом, словно прислушиваясь к разговору.
– Может, нарвать для нее завязей? – спросила Элли.
– Еще чего! За надругательство над садом Августы я лично надеру тебе уши. Не уподобляйся козе, даже ей такое поведение не всегда прощается.
– Что же делать?
– Побегай еще немного. Может, она разрешит подоить себя в благодарность за доставленное удовольствие.
– А вы не поможете?
– Я и так помогаю. Советами.
– Ну, хотя бы подержите ее!
Я расхохотался:
– Как ты себе это представляешь? Я буду держать козу за рога, а ты доить?
Она очаровательно смущалась. На щеках и шее, под тонкой, молочно-белой кожей, вспыхивал стыдливый румянец. Эффект, вкупе с виноватым взглядом и неуверенной улыбкой, получался совершенно убойный. Оставалось только удивляться, что малышка не догадывается о магнетической власти над мужчинами, которую дают ее дрожащие губы и широко распахнутые глаза.
Возможно, как раз в этом неведении и предельной искренности девушки и крылся секрет ее обаяния.
– Я думала… может, вы магией?
– Магией, – я задумался. – Можно попробовать.
– О нет! – вскричала Элли несчастным голосом. – Она убегает.
Обернувшись, я успел увидеть только мелькнувший среди кустарника белый хвост. Не коза, а лесной олень какой-то!
– Все она понимает! – с тайным удовлетворением констатировал я. – Надо было соглашаться на то пари с Августой.