Он распустил свои косы и тоже завернулся в одеяло. Сдержанный, бесстрастный, весь в себе.
– Знать бы, о чем ты думаешь? – тихо сказала я.
– Зачем?
– Чтобы понять… что угодно может скрываться за молчанием.
– Элисон, я не предал бы тебя, даже если б мог. А я не могу.
– При чем здесь “предал”? – услышать такое было обидно. – Я доверяю тебе, иначе никогда бы не поехала в Церу. Просто хочу понять какой ты, Рэндольф.
Он повернулся. Скуластое мальчишеское лицо и взрослые, нечеловеческие глаза.
– Гораздо проще, чем тебе кажется.
– Я в этом неуверена.
– Я думал о том, что если завтра метель продолжится, нам придется остаться здесь еще на сутки.
– Это плохо?
– Нет. Если это просто метель.
– А может быть не “просто”?
– Может. Если княгиня Иса того пожелает.
Мне снова стало холодно. Ну вот, а казалось только-только согрелась.
– Так и не поблагодарила тебя, – голос дрожал. – И… прости, что была такой капризной свиньей последние дни. Мне просто страшно, Рэндольф. И еще я скучаю по Терри.
– Я тоже.
В отличие от Терри, он мог меня обнять.
Мы так и сидели в обнимку. Долго. Я ощущала щекой и ухом его горячее дыхание. Сильные руки на спине, запах влажных волос. И удивительное чувство поддержки, сопричастности, когда точно знаешь – что бы ни случилось, ты не одинок и тот, кто рядом, не предаст и не бросит.
А потом что-то неуловимо изменилось. Дыхание фэйри стало глубже, руки напряглись, прижимая меня чуть крепче, чем нужно, и нечто во мне отозвалось жаркой, пьянящей дрожью по всему телу. Его пальцы скользнули по моей спине – поглаживая осторожно и нежно. Я замерла, вслушиваясь в свои ощущения. Хотелось, чтобы он не останавливался. Чтобы продолжал. Сквозь тонкую шерсть одеяла я чувствовала каждое прикосновение. Губы прижались к шее. Туда, где под кожей пульсировала жилка. Сперва робко, словно спрашивая разрешения. Я чуть откинулась в его руках, и не думая протестовать, когда он поцеловал меня еще раз, поднялся к мочке уха, лаская кожу дыханием. Внизу живота запульсировало голодное желание, откликнулось ноющим зудом в сосках. Мне захотелось скинуть одеяло, чтобы ощутить его прикосновения. И чтобы он погладил меня там, внизу…
Рэндольф отпрянул со стоном – посмотрел на меня совершенно безумным виноватым взглядом и выдохнул:
– Прости.
Разочарование было неожиданно острым. Я не хотела, чтобы он останавливался. Его близость, жар огня в очаге – только это и было сейчас правильным, единственно верным, под вой злой метели за окном.