С этой мыслью я вышел из сумрака своих иллюзий прямо за узкой спиной в беззащитном юношеском пушке и обнял её, с этой мыслью я загонял звериную страсть под контроль разума.
Я не тупое похотливое животное.
– Вот так, да, – шепчу я, целуя тонкую шею, лаская упругие, такие красивые груди.
Эта девушка наверняка пользуется популярностью, а убогая одежда лишь маскировка. Исходящий от её волос запах крови будоражит. Может быть, я совсем чуточку, но всё же животное. Человечка податлива. Кровавый запах её кожи разбавляется ощутимым запахом желания. Вот так, она моя. Я разворачиваю её, и страсть захлёстывает, туманит разум. Я на краткий миг пускаю в сознание самое жуткое своё воспоминание, Её крик, чтобы удержаться от грубости, на которую толкает проклятье.
– О чём ты грустишь? – шепчет человечка, глядя прямо в глаза, в душу.
«Она не имеет право так смотреть на меня», – вспыхивает ярость, но я гашу её в поцелуе, и человечка сама распахивает губы, позволяя овладеть её ртом, сбивчиво отвечая на поцелуй.
Заклинанием я приказываю одежде струиться по телу, обнажая. Прикосновение до боли возбуждённой плоти к животу человечки отзывается точно ударом тока. Чудовищным усилием воли я сдерживаю дрожь: не хватало расклеиться перед человечкой.
А она гладит и гладит мои плечи, грудь, живот, словно ей приятно… да ей и приятно: заклинание туманит её разум страстью, а я красив даже по меркам нашей высшей расы волшебников, чего уж говорить о простых людях.
Её пальцы путаются в моих волосах. Проклятье, обычно я не позволяю любовницам таких вольностей, но… эта пусть трогает.
Мы целуемся в сладком аромате и багряном окружении роз. Человечка послушна, словно глина в моих руках. Я подхватываю и несу её на постель.
В мозгу тикают часики, отмеряющие время обратимости заклинания. Времени достаточно для короткой прелюдии. В конце концов, с человечками я не спал, надо получать удовольствие от эксперимента.
Эти мысли помогают удержаться на краю бездны страстного безумия. Я целую и глажу человечку, наслаждаясь, действительно наслаждаясь тем, как она тянется ко мне, как готова раскрыться навстречу, как её ноги раздвигаются, пропуская меня встать на коленях. Я хочу её, хочу больше всех женщин всех миров, и хотя у меня есть ещё минут пятнадцать на нежности, пожар желания невыносим.