Лука почесала в затылке. Девчонки, они разные бывают!
- А ты не говори! – оживилась она. – Вот до свадьбы и не говори?
- А потом? – поморщился Хотьков. – А если это будет ее заветная мечта – уехать? И она как узнает, начнет меня уговаривать?
Лука отобрала у него уже пустой стаканчик и бросила в рюкзак. Подумала.
- Знаешь, Димыч, если она действительно будет тебя любить, никогда не сделает того, чего ты не хочешь! И заставлять не станет!
- Думаешь? – просиял тот.
- Думаю, - кивнула Лука.
На сердце было тепло. Когда кто-то делится с тобой сокровенным, кто-то считает тебя достойным, чтобы поделиться, это так здорово! Наверное, это и называется – друзья? Не те, с которыми пьешь пиво и блюешь потом под забором, обжимаешься в подъездах, треплешься ни о чем. Не те, что хвастают перед твоим носом каждой новой тряпкой или телефоном, каких ты себе позволить не можешь. А настоящие… настоящие друзья!
Свет фар выхватил ржавые ворота с надписью: «Садоводческое товарищество «Алешинские трясины». Фонарей за ними почти не было. А там, где были, блестела тускло и жутковато вода в мелиорационных канавах.
- Где это мы? – почему-то шепотом спросила Лука.
Уверенность не вселял даже басовито звучащий мотор.
- Дачный поселок.
- А почему темно так?
- Да в конце ноября кому ж тут быть? Съехали все.
- Яр здесь живет? – догадалась, наконец, Лука.
Димыч кивнул.
- Но почему?
Он пожал плечами.
- Подробностей не знаю… Знаю только, что квартиру сдает, а живет на даче. Круглый год. Муня рассказывала…
Машина остановилась у калитки. Забор был не новым, но крепким. Лука вышла, зябко обнимая себя за плечи, с наслаждением вдохнула воздух, пахнущий влагой, палой листвой и немного дымом.
Димыч дернул калитку, чертыхнулся. Наступив на капот машины, налег на забор грудью, перемахнул на ту сторону. Спустя мгновение открыл створку.
- Заходи.
Лука шагнула вперед. Темнота стояла, хоть глаз выколи. Девушка сама не заметила, как перешла на периферическое зрение, и тут же будто попала в сад Спящей красавицы. Деревья медленно делились с землей серебряными отблесками древесных соков, желтая трава, покрытая изморозью, мерцала самоцветами, голубел лежащий кое-где снег, еще не успевший сваляться в плотный наст. От двухэтажного классического дома с двускатной крышей веяло надежностью, возрастом, счастьем когда-то полной семьи. Лука будто воочию увидела красивую белокурую женщину, стоящую на крыльце и зовущую кого-то с такой ласковой улыбкой, что у нее защемило сердце. Если доведется когда-нибудь встретить настоящую маму, она хотела бы, что та выглядела именно так. Не накрашенная. Простоволосая. Полная любви. Светлая.