Вновь погрузилась в вязкую тьму. Захлебывалась ею, не могла восстановить равновесие. Кричала, не издавая ни малейшего звука, которых эта тьма была лишена. Я могла лишь беззвучно открывать и закрывать рот. Молотила кулаками по тому, что окружало, и напрасно пыталась вырваться наружу.
Разве так должно быть?! Выпустите меня! Зачем показали все это, если не хотите, чтобы остановила опасность, что нависла над нашим миром? Или сила того артефакта каким-то непостижимым образом мешает мне сейчас?
Перестав трепыхаться, заставила себя сосредоточиться, пусть это было и нелегко. Меня всю захлестывали тревога и страх, тьма вокруг теперь казалась враждебной, губительной.
А потом сознание и вовсе отключилось, и я совершенно перестала себя осознавать…
Первым, что услышала, резким рывком вернувшись к реальности, был полный ярости и тревоги, до боли знакомый голос:
– Она не приходит в себя уже вторые сутки! Сделайте что-нибудь!
– Я пытаюсь, мой повелитель, – послышался чуть дрожащий голос. – Но это какое-то странное состояние. Словно особый вид транса.
– Но она ведь жива, значит, все же можно что-то сделать! – не унимался Зепар, нападая на бедного лекаря.
– В какой-то степени. Сердце едва бьется, пульс почти не прослушивается.
– Что значит «в какой-то степени»? – рявкнул повелитель. А дальше последовала нецензурная реплика в адрес бездарных эскулапов, у которых руки не из того места растут.
Чувствуя, как на лицо сама собой наползает улыбка, я решила прийти на выручку несчастному лекарю и открыла глаза. Приглушенный свет магических светильников показался слепящим после той тьмы, в которой пребывала до этого. Резануло по глазам так сильно, что я тут же зажмурилась, а из-под ресниц брызнули слезы. Но цель была достигнута. Мужчины перестали спорить, обратив все внимание на меня.
– Огонек! – прерывистым от волнения голосом воскликнул Зепар, бросаясь ко мне и судорожно прижимая к себе.
Тело показалось таким слабым, что я даже не смогла шевельнуться в его объятиях. Лишь поморщилась, ощутив, что он сжимает слишком сильно и невольно причиняет боль. Но Зепар осознал это и сам, сразу ослабив напор. Но из объятий не выпустил, лишь бережно прислонил мою голову к своему плечу и осторожно отвел с лица волосы.
– Хорошая моя, ты как?
Поколебавшись, все же снова разомкнула веки. В этот раз эффект оказался более щадящим и, проморгавшись, я смогла сфокусировать зрение на склонившемся надо мной мужчиной, сидящим рядом на постели. Мигом вспомнилась наша ссора накануне, и я с опаской стала искать на красивом лице холод или гнев, что исходили от него тогда. Но вместо этого уловила лишь волнение и нежность. Сердце защемило от нахлынувших ответных чувств, и я робко протянула руку к щеке Зепара. Провела по ней, но тут же обессилено уронила руку обратно. Проклятая слабость мешала в полной мере проявить эмоции.